Неточные совпадения
— Нет-с, извините меня, — возразил Филетер Иванович, — вы, я
вижу, стародум, стоите за старь, за то, что древле было все
лучше и дешевле.
— И это
лучше для тебя, потому что здесь ты, я
вижу, начинаешь портиться и лезешь в омут.
— Ну, а я говорю, что она не будет ни
хорошей женой, ни
хорошей матерью; мне это сердце мое сказало, да и я знаю, что Подозеров сам не станет по-твоему рассуждать. Я
видела, как он смотрел на нее, когда был у тебя в последний раз пред дуэлью.
— Все единственно это, — заговорил он, — пусть уж она
лучше пропадет, ваше высокоблагородие, а только тут не вытаскивайте; смотритель
увидит, все разбрешет, и кавалерам за это достанется.
Приближение к России наполняло беспокойное воображение Жозефа неописанными страхами, и Иосаф Платонович уже млел и терялся в Берлине, а завтра ждал его еще больший страх и ужас: завтра он будет в отечестве, «которого и дым нам сладок и приятен», и
увидит наконец свою жену и ее малюток, которые, без сомнения, выросли и
похорошели в это время, как он находился в бегах из Петербурга.
Я уважаю тебя, ты
хорошая, добрая, честная женщина; я нередко сама хочу тебя
видеть, но когда мы свидимся… в меня просто вселяется дьявол, и… прости меня, сделай милость, я не хотела бы сказать тебе то, что сейчас должно быть скажу: я ненавижу тебя за все и особенно за твою заботу обо мне.
Ночь она провела
лучше прежних, но на рассвете пробудилась от странного сна: она чувствовала опять какие-то беззвучные движения и
видела какие-то беловатые легкие нити, которые все усложнялись, веялись, собирались в какие-то группы и очертания, и затем пред ней вдруг опять явился монах, окруженный каким-то неописанным, темновато-матовым сиянием; он стоял, склонив голову, а вокруг него копошились и на самых плечах у него вили гнезда большие белые птицы.
— Mersi; он тоже очень будет рад вас
видеть: он даже вчера о вас вспоминал. Ему хотелось взглянуть на Петербург, а главное, что ему хотелось достать себе
хороший образ Христа, и он все говорил, что вот вы бы, как любитель искусства, могли б ему помочь в этом. Но что же вы сами: что вы и как вы?
Эту ненависть к России, еще не так давно, иные либералы наши принимали чуть не за истинную любовь к отечеству и хвалились тем, что
видят лучше других, в чем она должна состоять; но теперь уже стали откровеннее и даже слова «любовь к отечеству» стали стыдиться, даже понятие изгнали и устранили, как вредное и ничтожное.
Развязное обхождение г-жи Полозовой, вероятно, на первых порах смутило бы Санина — хотя он новичком не был и уже потерся между людьми, — если бы в самой этой развязности и фамилиарности он опять-таки не
увидел хорошего предзнаменования для своего предприятия. «Будем потакать капризам этой богатой барыни», — решил он про себя — и так же непринужденно, как она его спрашивала, ответил ей:
Неточные совпадения
Сукна
увидит штуку, говорит: «Э, милый, это
хорошее суконцо: снеси-ка его ко мне».
Стародум(
видя в тоске г-жу Простакову). Сударыня! Ты сама себя почувствуешь
лучше, потеряв силу делать другим дурно.
Во-первых, она сообразила, что городу без начальства ни на минуту оставаться невозможно; во-вторых, нося фамилию Палеологовых, она
видела в этом некоторое тайное указание; в-третьих, не мало предвещало ей
хорошего и то обстоятельство, что покойный муж ее, бывший винный пристав, однажды, за оскудением, исправлял где-то должность градоначальника.
— На что лучше-с! — отвечал он, — только осмелюсь доложить вашему высокородию: у нас на этот счет даже
лучше зрелища
видеть можно-с!
Дарья Александровна выглянула вперед и обрадовалась, увидав в серой шляпе и сером пальто знакомую фигуру Левина, шедшего им навстречу. Она и всегда рада ему была, но теперь особенно рада была, что он
видит ее во всей ее славе. Никто
лучше Левина не мог понять ее величия.