Неточные совпадения
Пускай правда, что мужик не привык к кабинетам — всё
у него в одной избе, — да по крайности там уже всё своя семья, а тут на рюминском дворе всего две избы стояли, и в одной из них жило две семьи, а в
другой три.
Правда ли, не правда ли, что он торговал и овсом, и водкой, и господскими жеребцами, бог его знает, потому что в маленьком хуторе все один
другого поедом ели, избрехались, несли
друг на
друга всякую всячину, — а только деньги
у него были.
Один
у другого словно перенимает.
Более всех тут отличалась Настина сваха,
у которой муж
другой год пропадает на Украине и которая в это время успела приобрести себе кличку Варьки-бесстыжей.
У нас лягушек очень много в прудах, так как эти лягушки раскричатся вечером, то говорят, что это они баб передразнивают: одна кричит: «Где спала! где спала!» — а
другая отвечает: «Сама какова! сама какова!» Впрочем, это так говорят, а уж на самом деле баба бабу не выдает: все шито да крыто.
Ей вспомнились
другие дни,
другие годы, когда она, двенадцатилетней девочкой, урывала свободный часок от барской работы и проворно метала иглою пестрые узоры ручниковых концов и краснела как маков цвет, когда девушки говорили: «Какие
у Насти хорошие ручники будут к свадьбе».
Отворилась дверь в маленький залец, и выступила из передней Настя и рядом с ней опять страшно размасленный Григорий. Поезжане стали за ними. В руках
у Насти была белая каменная тарелка, которую ей подали в передней прежние подруги, и на этой тарелке лежали ее дары. Григорий держал под одною рукою большого глинистого гусака, а под
другою такого же пера гусыню.
У нас от самого Бобова до Липихина матери одна перед
другой хвалились, кто своих детей хладнокровнее сечет, и сечь на сон грядущий считалось высоким педагогическим приемом.
В этой избе жил веселый и добродушный кузнец Савелий,
у которого всегда не ладились его делишки и которого все обманывали, кроме его жены, бывшей его
другом, нянькою, любовницей и ангелом-хранителем.
— Э! стой, дядя, не балуй! — сказала кузнечиха. —
У меня ведь вон тридцать соколов рядом, в одном дворе. Только крикну, так дадут
другу любезному такое мяло, что теплей летошнего. Не узнаешь, на какой бок переворачиваться.
На первую мужики отвечали, что это делается по простоте, что все
у нас
друг друга зовут полуименами: Данилка дядя, тетка Аришка и т. п.
Так и шло время. Свыклась Настя с Крылушкиным и Митревной и была
у них вместо дочери любимой. Все к ней всё с смешком да с шуточкой. А когда и затоскует она, так не мешают ей, не лезут, не распытывают, и она, перегрустивши, еще крепче их любила. Казалось Насте, что в рай небесный она попала и что уж
другого счастья ей никакого не нужно.
— Я, дочка моя, старый человек. Моя одна нога здесь, а
другая в домовину свесилась.
У меня мои песни, а
у молодости свои. Ты вот, бог даст, вернешься здоровая, так гляди, какую заведешь песню веселую да голосистую.
Не одна Варвара делала Насте этакие претексты, даже и невестка Домна, с своего доброго сердца, говорила ей: «И-и! да гуляй, Настя. Ведь
другие ж гуляют. Чего тебе-то порожнем ходить? Неш ты хуже
других; аль тебе молодость не надо будет вспомянуть?» Но Настя все оставалась Настею. Все ей было грустно, и все она не знала, что поделать с своею тоскою. А о «гулянье»
у нее и думки не было.
Отличный был голос
у этого певца, и чудесные он знал песни. Некоторые из них Настя сама знала, а
других никогда не слыхивала. Но и те песни, которые знала она, казались ей словно новыми. Так внятно и толково выпевал певец слова песни, так глубоко он передавал своим пением ее задушевный смысл.
На
другой день Настя раз пять замечала, что, как она ни встанет отдохнуть, все Степан на нее смотрит. Ей показалось, что он стережет ее нарочно. Вечером Степан пришел на Прокудинский загон попросить кваску напиться и побалакать. Но в страду и бабы не разговорчивы: плечи
у них болят, поясницы ломит, а тут жар пеклый, духота несусветная, — не до веселостей уж.
Повезла Настя обед. Под яручком, слышит она, дитя плачет. Смотрит, бабочка идет в одной рубахе, два кувшина тащит со щами да с квасом, на
другой руке
у нее ребенок сидит, а
другое дитя бежит издали, отстало и плачет.
У Степана в избе ад стоял. Жена его плакала, рыдала, проклинала Настасью, звала мужа «голубем», «
другом милым» и толкала сынишку, который, глядя на мать, тоже ревел и кричал: «Тятя! тятя! где наш тятя?»
У заставы
друзья простились.
—
У нас весь класс любит. Мы все дали
друг другу слово целые каникулы учить мальчиков.
— Все, вечная беготня взапуски, вечная игра дрянных страстишек, особенно жадности, перебиванья
друг у друга дороги, сплетни, пересуды, щелчки друг другу, это оглядыванье с ног до головы; послушаешь, о чем говорят, так голова закружится, одуреешь.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь, шел было к вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого вы знаете. Ведь вы слышали, что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях и
у того и
у другого.
Городничий. Да, и тоже над каждой кроватью надписать по-латыни или на
другом каком языке… это уж по вашей части, Христиан Иванович, — всякую болезнь: когда кто заболел, которого дня и числа… Нехорошо, что
у вас больные такой крепкий табак курят, что всегда расчихаешься, когда войдешь. Да и лучше, если б их было меньше: тотчас отнесут к дурному смотрению или к неискусству врача.
Анна Андреевна.
У тебя вечно какой-то сквозной ветер разгуливает в голове; ты берешь пример с дочерей Ляпкина-Тяпкина. Что тебе глядеть на них? не нужно тебе глядеть на них. Тебе есть примеры
другие — перед тобою мать твоя. Вот каким примерам ты должна следовать.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть
у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с
другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Городничий (робея).Извините, я, право, не виноват. На рынке
у меня говядина всегда хорошая. Привозят холмогорские купцы, люди трезвые и поведения хорошего. Я уж не знаю, откуда он берет такую. А если что не так, то… Позвольте мне предложить вам переехать со мною на
другую квартиру.