Неточные совпадения
— Да одна ли сестра — верно, будет и еще много дам! — воскликнули разом несколько голов после
того, как товарищ покатил, обдав нас
целым облаком пыли, — и все мы кинулись к своим узелкам, в которых был увязан наш штатский гардероб, построенный военным портным.
Волосатин, за которым мы послали человека, не выходил к нам, и его невозможно было ждать, потому что, по словам лакея, он танцевал, — невозможно было и стоять без толку и движенья в передней,
тем более что какой-то пожилой господин, которого мы все приняли за хозяина, проходя через переднюю в зал, пригласил нас войти и, взойдя сам впереди нас,
поцеловал руки двух дам, сидевших ближе ко входу.
— Флёт, вот так: флёт! И, — продолжал Диодор, — когда я просол насквозь весь
целый свет,
то у меня били все разные ордены и кресты, дазе с этой сторона (он указал рукою от одного своего плеча на другое), и одна самая больсая крест не уместился и тут повис, — заключил он, показав, что орденский крест, для которого уже не было места у него на груди, кое-как должен был поместиться на шее.
А матушка все продолжала ласкать меня своею рукою по лицу и по голове — и в
то же время излагала мне, чтό ею уже предпринято для
того, чтобы прерванное образование мое не остановилось на этом перерыве, и чтό она еще намерена сделать в этих же
целях.
Впоследствии я узнал, что в этом случае она говорила мне правду только отчасти;
то есть она действительно любила учиться, но главная ее
цель присутствовать при всех моих занятиях заключалась в поощрении меня к
тем довольно утомительным трудам, на которые она меня обрекала.
Maman вся вспыхнула и кинула на меня молниеносный взгляд, но, вероятно, встретив мой взгляд, потерянный, перепуганный и умоляющий, сейчас же успокоилась. А беспощадный Пенькновский продолжал и благополучно окончил свой рассказ о
том, как я, войдя впереди всех товарищей в большую залу, «как сумасшедший бросился
целовать руки у всех женщин».
Я сделал это вовсе не с
целью их подслушивать, а для
того, чтобы не сконфузить их своим появлением; но вышло все-таки, что я мнмовольно учинился ближайшим свидетелем их сокровеннейшей тайны — тайны, в которой я подозревал суровое, жесткое, неумолимое участие моей матери и… желал ей неуспеха…
Матушку же туда довольно часто вызывали, но это тоже делалось не по любви и расположенности к ней, а в
целях весьма практических, так как воинственный статский генерал, зная, что матушка была дружественно знакома с домом барона К., у которого Лев Яковлевич служил в гладеньком чине, конфузился ее и при ней не позволял себе дебошировать в
той степени, до которой он порой доходил в своей семье, находясь на свободе без посторонних свидетелей.
Прекрасный и в
то же время мучительный взгляд этот стал мне особенно чувствителен в
то время, когда между мною и Альтанским началось дружеское, сердечное слияние, — и я начал до такой степени страдать от этого взгляда, что однажды, когда мы сидели с maman вдвоем, я вдруг кинулся к ней, схватил ее за руки — и, покрывая их
поцелуями, воскликнул...
Напоминаю читателю, что мы в последний раз видели этого находчивого юношу на улице, тотчас после
того, как известный ему дворянский заседатель, пожертвовав сто рублей, хотел быть королем публики и, потрясенный этим открытием, Пенькновский возымел намерение
поцеловать Христю Альтанскую, а потом напиться глинтвейну.
С
тех пор Пенькновский бывал у нас нередко; но я, при своих постоянных увлечениях
то романами,
то ученостию, решительно не могу дать отчета, как он появился в нашем доме, несмотря на
то, что оставался при убеждении, будто он предлагал
поцелуй maman.
Перед ней стоял прежний, уверенный в себе, немного насмешливый и безгранично добрый, балующий ее друг. В лице у него ни тени страдания, ни сомнения. Он взял ее за обе руки,
поцеловал ту и другую, потом глубоко задумался. Она притихла, в свою очередь, и, не смигнув, наблюдала движение его мысли на лице.
Неточные совпадения
Хлестаков. Возьмите, возьмите; это порядочная сигарка. Конечно, не
то, что в Петербурге. Там, батюшка, я куривал сигарочки по двадцати пяти рублей сотенка, просто ручки потом себе
поцелуешь, как выкуришь. Вот огонь, закурите. (Подает ему свечу.)
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь в лавке, когда его завидишь.
То есть, не
то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что лет уже по семи лежит в бочке, что у меня сиделец не будет есть, а он
целую горсть туда запустит. Именины его бывают на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь, ни в чем не нуждается; нет, ему еще подавай: говорит, и на Онуфрия его именины. Что делать? и на Онуфрия несешь.
Артемий Филиппович. Смотрите, чтоб он вас по почте не отправил куды-нибудь подальше. Слушайте: эти дела не так делаются в благоустроенном государстве. Зачем нас здесь
целый эскадрон? Представиться нужно поодиночке, да между четырех глаз и
того… как там следует — чтобы и уши не слыхали. Вот как в обществе благоустроенном делается! Ну, вот вы, Аммос Федорович, первый и начните.
— Не
то еще услышите, // Как до утра пробудете: // Отсюда версты три // Есть дьякон… тоже с голосом… // Так вот они затеяли // По-своему здороваться // На утренней заре. // На башню как подымется // Да рявкнет наш: «Здо-ро-во ли // Жи-вешь, о-тец И-пат?» // Так стекла затрещат! // А
тот ему, оттуда-то: // — Здо-ро-во, наш со-ло-ву-шко! // Жду вод-ку пить! — «И-ду!..» // «Иду»-то это в воздухе // Час
целый откликается… // Такие жеребцы!..
Еремеевна. Ночью
то и дело испить просил. Квасу
целый кувшинец выкушать изволил.