Мне кинулась — и тяжко опускалась… // Так вот зачем тринадцать лет мне сряду // Все снилося
убитое дитя! // Да, да — вот что! теперь я понимаю. // Но кто же он, мой грозный супостат? // Кто на меня? Пустое имя, тень — // Ужели тень сорвет с меня порфиру, // Иль звук лишит детей моих наследства? // Безумец я! чего ж я испугался? // На призрак сей подуй — и нет его. // Так решено: не окажу я страха, — // Но презирать не должно ничего… // Ох, тяжела ты, шапка Мономаха!
Неточные совпадения
— Нет, — ответил Самгин и пошел быстрее, но через несколько шагов девушка обогнала его, ее, как
ребенка, нес на руках большой, рыжебородый человек. Трое, спешным шагом, пронесли
убитого или раненого, тот из них, который поддерживал голову его, — курил. Сзади Самгина кто-то тяжело, точно лошадь, вздохнул.
— Вы слышали? Вы знаете? — И сообщали о забастовках, о погроме помещичьих усадьб, столкновениях с полицией. Варвара рассказала Самгину, что кружок дам организует помощь
детям забастовщиков, вдовам и сиротам
убитых.
Тут был и вчерашний генерал с щетинистыми усами, в полной форме и орденах, приехавший откланяться; тут был и полковой командир, которому угрожали судом за злоупотребления по продовольствованию полка; тут был армянин-богач, покровительствуемый доктором Андреевским, который держал на откупе водку и теперь хлопотал о возобновлении контракта; тут была, вся в черном, вдова
убитого офицера, приехавшая просить о пенсии или о помещении
детей на казенный счет; тут был разорившийся грузинский князь в великолепном грузинском костюме, выхлопатывавший себе упраздненное церковное поместье; тут был пристав с большим свертком, в котором был проект о новом способе покорения Кавказа; тут был один хан, явившийся только затем, чтобы рассказать дома, что он был у князя.
После этого подбирают окровавленных, умирающих, изуродованных,
убитых и раненых мужчин, иногда женщин,
детей; мертвых хоронят, а изуродованных отсылают в больницу.
При воспитании своем Петр также имел и «младых сверстников» из
детей боярских; из них наверное известны, впрочем, только двое: Григорий Лукин и Еким Воронин, оба
убитые в первом азовском походе.