Неточные совпадения
— Об нем только и говорят в Петербурге, —
отвечал секретарь, привстав немного со стула. — Думаю, что он долгое время занимать
будет стоустую молву и захватит себе несколько страниц в истории.
— Ныне, завтра, —
отвечала она, — мне все равно, лишь бы твоей милости в угоду
было.
Здесь Артемий Петрович остановился, посмотрев зорко на секретаря. Этот не думал
отвечать. Все, что говорил кабинет-министр,
была, к несчастию, горькая существенность, но существенность, которую, при настоящих обстоятельствах и с таким пылким, неосторожным характером, каков
был Волынского, нельзя
было переменить. Зуда пожал только плечами и покачал опять головой.
—
Будем слушать и
отвечать.
«Пора к делу! — сказал он сам про себя. — Она так неопытна; давно ли из гарема? кровь ее горит еще жаром полудня: надо ковать железо, пока горячо! Светское приличие, которому скоро ее научат, рассудок, долг, одно слово, что я женат… и мои мечты все в прах! Напишу ей записку и перешлю с господином Телемахом: этот молчаливый посланный гораздо вернее. Она найдет ее…
будет отвечать, если меня любит… а там тайное свидание, и Мариорица, милая, прелестная Мариорица — моя!»
— И я хочу
быть русской! —
отвечала Мариорица; однако ж послушалась, чувствуя, что ноги ее
были очень мокры.
И с этими мыслями пошла Груня спать на свое жесткое ложе, молилась, плакала, но не могла заснуть до зари. Поутру рано, пока барышня ее спала, отослала она книгу к Тредьяковскому, решившись сказать, что за нею присылали. Ведь наказано
было как можно ранее возвратить ее. А то, неравно, бедная княжна вздумает
отвечать на письмецо; ответ перехватят, и опять новое горе, новые заботы!
— Теперь еще два вопроса, — сказал Липман, — и если ты на них
будешь так же скоро и верно
отвечать, как доселе, так поздравляю: ты с богатою обновой.
Невольный паж, подставив скамейку под ноги министра и уложив подушку за спину его, вышел с лицом, багровым от натуги. Министр, благодаря, и охая, и морщась, и вскидывая глаза к небу, чтобы в них нельзя
было прочесть его помыслов,
отвечал...
— Скажи, сейчас
буду, —
отвечал с сердцем герцог.
— Никого, кто не достоин
быть впереди, —
отвечал с твердостью Волынской. — Но всегда с уважением уступлю шаг тому, кто прославляет мое отечество и вперед обещает поддержать его выгоды и величие. Приятно мне очистить вам дорогу…
— Где
будет праздноваться свадьба шута?.. —
отвечал с коварной усмешкой Волынской. — Я уж имею на это приказ ее величества; мне его вчера сообщили от нее; ныне я получил письменное подтверждение и исполняю его. Просил бы, однако ж, вашу светлость доложить моей государыне, не угодно ли
было бы употребить меня на дела, более полезные для государства.
— За это слово вы
будете дорого
отвечать, дерзкий человек! — вскричал вне себя Бирон, — клянусь вам честью своею.
— Помилуйте, —
отвечали ему, — у того
был только бюст хорош, а у этого… все совершенство!..
— Я
был болен, очень болен, —
отвечал Волынской, — и хотел
было умереть.
Мариорица не
отвечала, но взор ее наградил Волынского самою пламенною, самою нежною любовью. Дрожа, она положила на окно платок, из которого он мог заметить уголок свернутой бумажки. Это
был ответ, который княжна написала, вставши поутру, но, за отсылкою «Телемахиды» сметливою служанкою, не могла доставить к Артемию Петровичу.
— Ваша правда, подойник готов, а коровы еще нет, —
отвечала, смеясь, государыня. (Бирон успел предупредить ее насчет барской барыни, сказав, что эта пара
будет презабавная.) Надо, — продолжала она, подозвав к себе Кульковского, — положиться на его вкус. Послушай, дурак, выбирай во всей империи, только не при моем дворе; даю слово, что, если изберешь достойную себя, не откажу
быть твоею свахою.
— Не могу понять, что бы это такое
было, —
отвечал секретарь.
— Куда приказано, —
отвечал он, — много знать
будете — состаритесь.
— Бог, ты да я
будем только знать, —
отвечала цыганка и, намолив княжне тысячи благословений господних, вышла от нее в упоении восторга.
Ты сказал, что умрешь, если не
буду тебе
отвечать. Видишь ли? я все сделала, что ты хотел.
— Ах! дядюшка, дядюшка, — сказал Эйхлер тронутым голосом, ведя Липмана под руку, — после великих жертв, после неусыпных трудов, в которых я потерял здоровье и спокойствие, после утонченных и небезуспешных стараний скрыть вашу безграмотность от герцога и государыни, которой еще ныне представил отчет, будто сочиненный и написанный вами; после всего этого вы приходите подглядывать за мною… — и, не дав
отвечать дяде, продолжал: — Знаете ли, кто
был со мной?
Это возражение свалило
было с ног всю стрелковую линию доводов, готовых выступить против чудака; но Иван, погладив немногие волосы, окаймившие его лысую голову, поправился и
отвечал...
Иван мог бы сказать: я чистил платье, лошадей, стряпал и прочее; но в таком случае он осуждал бы своего господина, а это
было бы тяжелей для него, чем обвинить себя. Он
отвечал только...
— Ступай в свое место,
будет сделано! —
отвечал он; перекатился в кухню, взял оттуда добрый кусок мяса, растерзал его надвое зубами, свистнул, гаркнул: — Удалая! сивка-бурка, вещая каурка, стань передо мной, как лес перед травой.
— Здорова, —
отвечала Мариорица, встревоженная приближением роковой минуты, в которой должна
была решиться участь любимого человека, — но беспокоюсь о вас.
— Это зависит от воли господина кабинет-министра, —
отвечал Бирон, — не знаю, когда ему угодно
будет назначить.
Половина того, что писал Волынской,
была ложь; но она сделала свое действие — успокоила, утешила Мариорицу, и цель его
была достигнута. Княжна
отвечала...
— Вспомните, что говорил я вам, когда вы только затевали борьбу с герцогом, —
отвечал хладнокровно Зуда. — Надо
было остановиться вначале… но теперь, зашедши так далеко… чем нельзя пожертвовать для блага отечества! Я согласился бы на предложение ее величества.