Чрез час каюты наши завалены были ящиками: в большом рыба, что подавали за столом, старая знакомая, в другом сладкий и очень
вкусный хлеб, в третьем конфекты. «Вынеси рыбу вон», — сказал я Фаддееву. Вечером я спросил, куда он ее дел? «Съел с товарищами», — говорит. «Что ж, хороша?» «Есть душок, а хороша», — отвечал он.
Шакро хитро подмигнул мне глазом и расхохотался ещё сильней. Я тоже улыбался, слыша его весёлый, здоровый смех. Два-три часа, проведённые нами у костра чабанов, и
вкусный хлеб с салом оставили от утомительного путешествия только лёгонькую ломоту в костях; но это ощущение не мешало нашей радости.
Хлеб этот был, конечно, гораздо лучше крестьянского пирога, и мы, дети, это знали и, евши такой хлеб, чувствовали что-то вроде стыда по тому случаю, что мы пресыщались
вкусным хлебом и даже кормили им нашу собачку Фидельку, тогда как на деревне дети сосали жмых…
Из этого Семен Иоаникиевич с племянниками заключили, что в Сибири не все ладно, может быть, нужна помощь. Не послушаться их советов тоже было опасно. Они были у царя в случае. Отпишут, не ровен час, самому Ивану Васильевичу, что-де твои царские слуги вместо помощи Ермаку в «сибирском царстве» на наших
вкусных хлебах животы нагуливают, — беда будет неминучая — смертью казнит грозный царь.
Неточные совпадения
— Я только что пришел. Ils ont été charmants. [Они были восхитительны.] Представьте себе, напоили меня, накормили. Какой
хлеб, это чудо! Délicieux! [Прелестно!] И водка — я никогда
вкуснее не пил! И ни за что не хотели взять деньги. И все говорили: «не обсудись», как-то.
«Куда, к черту, они засунули тушилку?» — негодовал Самгин и, боясь, что вся вода выкипит, самовар распаяется, хотел снять с него крышку, взглянуть — много ли воды? Но одна из шишек на крышке отсутствовала, другая качалась, он ожег пальцы, пришлось подумать о том, как варварски небрежно относится прислуга к вещам хозяев. Наконец он догадался налить в трубу воды, чтоб погасить угли. Эта возня мешала думать,
вкусный запах горячего
хлеба и липового меда возбуждал аппетит, и думалось только об одном:
Дядя Петр приносил огромную краюху белого
хлеба и варенье «семечки» в большой глиняной банке, резал
хлеб ломтями, щедро смазывал их вареньем и раздавал всем эти
вкусные малиновые ломти, держа их на ладони, низко кланяясь.
— Вот здесь мы водицы напьемся, закусим и посидим! — говорил Живин, и все это он сейчас же и исполнил. Черный кусок
хлеба и манерка воды показались Вихрову необыкновенно
вкусными.
Жизнь была благодатнейшая: он читал; лошадки его пахали монастырские огороды и возили сено с приписных лугов, а сломанный Зинка, которого в монастыре звали всем его крестным именем — Зиновий, подметал трапезную и растолстел, как тучный теленок, на
вкусных квасах и на мягком
хлебе.