Неточные совпадения
— Ну, вот теперь
статья иная! Давайте сюда вашу лапу! — менторски-одобрительным
тоном похвалил Ардальон и крепко потряс руку девушки.
— Это с какой
стати вы шикать изволили? — дерзко-вызывающим
тоном обратился к Устинову Полояров.
— Ну, я хоть и мал да крепок, — возразил он весьма внушительным
тоном, — и меня застращивать да запугивать нечего! Расправа, о которой вы говорите, будет для господина Подвиляньского пожалуй что поубыточнее, чем для меня! Но… я, во всяком случае, извиняться не
стану, и сколь ни находит это глупым господин Полояров, предпочитаю дуэль и принимаю ваш вызов.
— Это, наконец, уж Бог знает чтó такое! — в прежнем
тоне продолжал Непомук; — до которых же пор будут продолжаться эти вмешательства!.. Ведь я не вмешиваюсь в его управление, с какой же
стати он в мое вмешивается? Этого, наконец, уже нельзя более терпеть, и я решительно намерен сделать представление об ограждении себя на будущее время.
Волнение от всей этой внезапности; радость при нежданных и весьма значительных для него деньгах; страх пред странным
тоном письма и особенно пред заключительной и весьма-таки полновесною угрозой; заманчивость этой загадочно-таинственной неизвестности, за которою скрывается какая-то неведомая, но, должно быть, грозная и могучая сила, (так по крайней мере думал Шишкин) и наконец это лестно-приятное щекотание по тем самым стрункам самолюбия, которые пробуждают в молодом человеке самодовольно-гордое сознание собственного достоинства и значительности, что вот, мол,
стало быть, и я что-нибудь да значу, если меня ищут «такие люди».
Он всегда был нагл с теми, кто смущался этим полояровским свойством, и чем кто более смущался, тем наглость его
становилась сильней и назойливей; ею он постоянно брал верх и придавал себе
тон авторитета.
— Э! дурак был… не умел воспользоваться! — с досадой сорвалось у него с языка, и студент заметил, как лицо его передернула какая-то скверная гримаска досадливого сожаления о чем-то. Но Ардальон вдруг спохватился. — То есть вот видите ли, —
стал он поправляться в прежнем рисующемся
тоне, — все бы это я мог легко иметь, — капитал, целый капитал, говорю вам, — потому все это было мое, по праву, но… я сам добровольно от всего отказался.
— А, вы понимаете это! Вашу руку! Дайте пожать ее! — многозначительно промолвил он. — Послушайте, голубчик, у меня до вас будет одна маленькая просьбица, — вдруг переменил он
тон и заговорил в фамильярно-заигрывающем и приятельски-заискивающем роде, — не можете ли одолжить мне на самый короткий срок сущую безделицу: рублишек десяток, не более… Я должен за свою последнюю
статью получить послезавтра… Мы с вами сочтемся.
Он стоял и слушал, как переливались эти звуки, как окрылялись они парящею в небеса силой, словно грозно молящие стоны и вопли целого народа, и как потом
стали стихать, стихать понемногу, переходя в более мягкие, нежные
тоны — и вдруг, вместе с этим переходом, раздался страстно-певучий, густой и полный контральто Цезарины...
В последующие дни большинство литературных органов восстали против «публичного поведения» знаменитого публициста: и в фельетонах, и в обозрениях внутренней политики, и в полемических
статьях заговорили о его самовосхвалении, о его панегириках своему уму, о неприличии его
тона и внешних приемов перед публикой.
— А я бы на твоем месте и непременно женился бы! И чем скорее, тем лучше! — резонерским
тоном заговорил пан грабя. — Если действительно, как ты говоришь, из нее веревки вить можно, да еще если к тому же эта добродетель ни в чем отказывать не умеет, а для тебя готова всем пожертвовать — я бы вот сию же минуту «к алтарю». К алтарю, сударыня, без всяких разговоров! И пусть себе Исайя ликует по-москéвську! Я тоже
стану ликовать с ним вместе!
— Да что, батюшка, — отвечала та нараспев, — говорят, человек какой-то — и кто он, господь его знает —
тонуть стал, а она это видела. Ну, перепугалась, что ли; пришла, однако… ничего; да как села на рундучок [Рундучок, рундук — здесь: крыльцо.] — с той самой поры вот и сидит, как истукан какой; хоть ты говори ей, хоть нет. Знать, ей тоже без языка быть. Ахти-хти!
Не давши ей заметить, что это не ускользнуло от его внимания, он своим вкрадчивым, привычным для нее
тоном стал говорить, что ей нечего беспокоиться, что дурного с ней случиться ничего не может, а что если ее мать не приедет ни сегодня, ни завтра, то, вероятно, потому, что ее задержали в Петербурге неотложные дела.
Неточные совпадения
Молодой Щербацкий, поступив во флот,
утонул в Балтийском море, и сношения Левина с Щербацкими, несмотря на дружбу его с Облонским,
стали более редки.
— О, я не
стану разлучать неразлучных, — сказал он своим обычным
тоном шутки. — Мы поедем с Михайлом Васильевичем. Мне и доктора велят ходить. Я пройдусь дорогой и буду воображать, что я на водах.
Оглянув жену и Вронского, он подошел к хозяйке и, усевшись зa чашкой чая,
стал говорить своим неторопливым, всегда слышным голосом, в своем обычном шуточном
тоне, подтрунивая над кем-то.
Она зашла в глубь маленькой гостиной и опустилась на кресло. Воздушная юбка платья поднялась облаком вокруг ее тонкого
стана; одна обнаженная, худая, нежная девичья рука, бессильно опущенная,
утонула в складках розового тюника; в другой она держала веер и быстрыми, короткими движениями обмахивала свое разгоряченное лицо. Но, вопреки этому виду бабочки, только что уцепившейся за травку и готовой, вот-вот вспорхнув, развернуть радужные крылья, страшное отчаяние щемило ей сердце.
Он спросил ужинать и
стал рассказывать ей подробности бегов; но в
тоне, во взглядах его, всё более и более делавшихся холодными, она видела, что он не простил ей ее победу, что то чувство упрямства, с которым она боролась, опять устанавливалось в нем.