Неточные совпадения
В это
время в залу вошли из того же внутреннего покоя
еще четыре новые личности. Двое из вошедших
были в сюртуках земской полиции, а один в щегольском пиджаке шармеровского покроя. Что касается до четвертой личности, то достаточно
было взглянуть на ее рыженькую, толстенькую фигурку, чтобы безошибочно узнать в ней немца-управляющего.
А между тем к нему, точно так же, как и к Хвалынцеву, вздумали
было нахлынуть сивобородые ходоки за мир, но генеральский адъютант увидел их в окно в то
еще время, как они только на крыльцо взбирались, и не успев
еще совершенно оправиться от невольного впечатления, какое произвел на него тысячеголосый крик толпы, приказал ординарцам гнать ходоков с крыльца, ни за что не допуская их до особы генерала.
Людей постереглись до
времени ставить постоем к бунтовщикам, пока не
была еще произведена окончательная расправа.
Подошло
еще несколько публики и между прочим две-три молодые дамы, да три-четыре девицы, из которых половина
была с остриженными волосами — прическа, начинавшая в то
время сильно входить в употребление в кружках известного рода.
— И так далее! — подшепнул, на дальнем конце стола, одному из своих соседей привилегированный губернский остряк и философ, тучно упитанный и праздно проживающий Подхалютин. Известно ведь,
еще по традициям
былого времени, что каждый губернский город необходимо должен иметь своего собственного, местного остряка и философа, который уж так полагается тут словно бы по штату.
— Да кто там
будет еще помнить все ваши имена!.. Моей голове нет лишнего
времени заниматься такими пустяками!
Приехали даже на короткое
время многие из приглашенных на «раут» графини де-Монтеспан, куда явиться
было слишком
еще рано.
То
были блаженные
времена, когда всякие литературные вечера не успели
еще утратить своей свежести, своей отчасти «прогрессивно-либеральной» моды.
В это
время высланцы из Польши вообще
были еще в диковинку по «нашим захолустьям», и всяк почти вменял себе как бы в священный долг сочувствовать «политическому страдальцу» (мода на это
была такая).
Задумчиво-ясная улыбка появлялась порой на глазах и во взоре и светло блуждала некоторое
время по лицу, словно бы в эти минуты девушка вспоминала о ком-то и о чем-то, словно бы ей приходили на память чьи-то хорошие слова, чей-то милый образ, какие-то приятные мгновенья, уже перешедшие в недавнее прошлое,
быть может, только вчера,
быть может,
еще сегодня…
Свитка отсоветовал Хвалынцеву тотчас же перебираться на старую квартиру. Он ему прямо, «как старший», указывал оставаться у графини Маржецкой до того
времени, пока не
будет приискан надежный поручитель, так как, в противном случае, полиция могла бы придраться к экс-студенту и выслать его на родину в течение двух суток. В сущности же, Свитка делал это для того, чтобы вновь завербованный адепт
еще более укрепился в своем решении, а кто же лучше графини мог поспособствовать этому?
—
Время своим чередом, а успокоения, пожалуй, что и не нужно теперь, — возразил Колтышко. —
Будут составляться кружки, тайные братства, потайная пресса
будет давать направление — и для того, и для другого
есть уже достаточно подготовленных деятелей, — стало
быть, пропаганда пойдет своей дорогой, если
еще даже не сильнее. А дело это, кроме пробного шара, неожиданно дало теперь
еще и положительные, хорошие результаты: оно озлобило молодежь, во-первых, во-вторых, — общественное мнение…
Он сохранял в себе явные следы провинциальной семинарии доброго старого
времени и на взгляд казался уже пожилым человеком, хотя ему
еще не
было и тридцати лет.
Помещичьи хлеба в то
время были еще хорошие, жирные, деревенское житье привольное, спанье на пуховиках сладкое, деревенская скука великая, и барское, а особенно женское безделье неисчерпаемое, — и вот, в силу всех этих совокупных причин, а более всего от скуки и безделья, полезла дурь в голову Сусанны Ивановны.
У Малгоржана
были здесь его старые знакомые, с которыми он сошелся
еще года за два пред сим, в то
время как в качестве вольнослушателя посещал университетские лекции.
То
были времена, когда по преемственному завету 1858-го — 59-го года большинство газетных статей все
еще начиналось известною стереотипною фразою «в настоящее
время, когда» и т. д.
И это понятно: в те
времена у нас не
было еще действительной общественной жизни, не
было истинного, действительного участия в общем деле.
Но не таков
был Ардальон, чтобы сразу смириться перед Фрумкиным.
Еще в те
времена, когда он
был становым приставом, он сделал себе такую привычку, чтобы все ему покорялись, а теперь вдруг какой-нибудь Мошка Фрумкин одолевает!
— Ну, стало
быть, и того
еще лучше! — подхватил пан грабя. — Если так, то тем легче можешь во всякое
время сделать ей ручку и улыбнуться. Капиталы перевел уже на свое имя или нет
еще?
— Н-да-с, не дурно! Селедками, например, кормили и
пить не давали… в нетопленой комнате по трое суток сидеть заставляли… спать не давали. Чуть ты заснешь, сейчас тебя уж будят: «пожалуйте к допросу!» А допросы все, надо вам сказать, все ночью у них происходят. Ну-с, спросят о чем-нибудь и отпустят. Ты только что прилег, опять будят: «
еще к допросу пожалуйте!» И вот так-то все время-с!
Повсюду самая усиленная бдительность и, несмотря на это — 29-го мая загорелся от поджога Александрийский театр, в то
время когда
еще очень много
было огня и на Толкучем и в Троицком, в Щербаковом и в иных местах за Фонтанкой, а 30-го мая сделано более десяти поджогов.
Вот уже это признание почти совсем готово, вот уже оно вертится на языке, само высказывается в глазах, но… бог знает почему, только чувствуется в то же
время, что в этом признании
есть что-то роковое — и слово, готовое уже сорваться, как-то невольно, само собою замирает на языке, а тяжелая дума
еще злее после этого ложится на сердце, в котором опять вот кто-то сидит и шепчет ему страшное название, и дарит его таким бесконечным самопрезрением.
Неточные совпадения
Крестьянское терпение // Выносливо, а
временем //
Есть и ему конец. // Агап раненько выехал, // Без завтрака: крестьянина // Тошнило уж и так, // А тут
еще речь барская, // Как муха неотвязная, // Жужжит под ухо самое…
Стародум. В тогдашнем веке придворные
были воины, да воины не
были придворные. Воспитание дано мне
было отцом моим по тому веку наилучшее. В то
время к научению мало
было способов, да и не умели
еще чужим умом набивать пустую голову.
Стрельцы в то
время хотя уж не
были настоящими, допетровскими стрельцами, однако кой-что
еще помнили.
В то
время существовало мнение, что градоначальник
есть хозяин города, обыватели же
суть как бы его гости. Разница между"хозяином"в общепринятом значении этого слова и"хозяином города"полагалась лишь в том, что последний имел право сечь своих гостей, что относительно хозяина обыкновенного приличиями не допускалось. Грустилов вспомнил об этом праве и задумался
еще слаще.
Некоторое
время Угрюм-Бурчеев безмолвствовал. С каким-то странным любопытством следил он, как волна плывет за волною, сперва одна, потом другая, и
еще, и
еще… И все это куда-то стремится и где-то, должно
быть, исчезает…