Неточные совпадения
— Да, молодец! без малого годов сотню прожил, а на всем веку не бывал так радостен, как сегодня. Благодарение творцу небесному, очнулись наконец право-славные!.. Эх, жаль! кабы господь продлил дни бывшего
воеводы нашего, Дмитрия Юрьевича Милославского, то-то был бы для него праздник!.. Дай бог ему царство небесное! Столбовой был
русский боярин!.. Ну, да если не здесь, так там он вместе с нами радуется!
— Нет, — отвечал Юрий, — не
воеводою, а самодержавным и законным царем
русским. Жолкевский клялся в этом и сдержит свою клятву: он не фальшер, не злодей, а храбрый и честный воин.
Каждый знаменитый боярин и
воевода пожелает быть царем
русским; начнутся крамолы, восстанут новые самозванцы, пуще прежнего польется кровь христианская, и отечество наше, обессиленное междоусобием, не могущее противустать сильному врагу, погибнет навеки; и царствующий град, подобно святому граду Киеву, соделается достоянием иноверцев и отчиною короля свейского или врага нашего, Сигизмунда, который теперь предлагает нам сына своего в законные государи, а тогда пришлет на воеводство одного из рабов своих.
— Не мне, последнему из граждан нижегородских, — отвечал Минин, — быть судьею между именитых бояр и
воевод; довольно и того, что вы не погнушались допустить меня, простого человека, в ваш боярский совет и дозволили говорить наряду с вами, высокими сановниками царства
Русского. Нет, бояре! пусть посредником в споре нашем будет равный с вами родом и саном знаменитым, пусть решит, идти ли нам к Москве или нет, посланник и друг пана Гонсевского.
Неточные совпадения
Я, когда вышел из университета, то много занимался
русской историей, и меня всегда и больше всего поражала эпоха междуцарствия: страшная пора — Москва без царя, неприятель и неприятель всякий, — поляки, украинцы и даже черкесы, — в самом центре государства; Москва приказывает, грозит, молит к Казани, к Вологде, к Новгороду, — отовсюду молчание, и потом вдруг, как бы мгновенно, пробудилось сознание опасности; все разом встало, сплотилось, в год какой-нибудь вышвырнули неприятеля; и покуда, заметьте, шла вся эта неурядица, самым правильным образом происходил суд, собирались подати, формировались новые рати, и вряд ли это не народная наша черта: мы не любим приказаний; нам не по сердцу чересчур бдительная опека правительства; отпусти нас посвободнее, может быть, мы и сами пойдем по тому же пути, который нам указывают; но если же заставят нас идти, то непременно возопием; оттуда же, мне кажется, происходит и ненависть ко всякого рода
воеводам.
Но вьюги зимней не страшась, // Однажды в ранний утра час // Боярин Орша дал приказ // Собраться челяди своей, // Точить ножи, седлать коней; // И разнеслась везде молва, // Что беспокойная Литва // С толпою дерзких
воевод // На землю
русскую идет. // От войска
русские гонцы // Во все помчалися концы, // Зовут бояр и их людей // На славный пир — на пир мечей!
И князь доскакал. Под литовским шатром // Опальный сидит
воевода, // Стоят в изумленье литовцы кругом, // Без шапок толпятся у входа, // Всяк
русскому витязю честь воздает; // Недаром дивится литовский народ, // И ходят их головы кругом: // « Князь Курбский нам сделался другом».
Завоеватели явились
русские люди и после освобождения из-под татарского ига. В исходе XV столетия знамена Москвы уже развевались на снежном хребте Каменного пояса, называвшегося в древности горами Рифейскими, и
воеводы Иоанна III возгласили имя первого
русского самодержца на берегах Тавры, Иртыша, Оби, в пяти тысячах верст от Москвы.
Вы, конечно, не спросите меня о будущности Хабара-Симского. Сердцу каждого
русского должны быть очень знакомы освобождение Нижнего Новгорода от врагов, спасение нашей чести в Рязани, осажденной татарами при Василии Иоанновиче, и другие подвиги знаменитого
воеводы.