Неточные совпадения
— Как же, как же это? расскажи мне все, Вася! Я, брат, извини меня, я поражен, совсем поражен; вот точно громом сразило, ей-богу! Да нет же, брат, нет, ты выдумал, ей-богу выдумал, ты наврал! — закричал Аркадий Иванович и даже с неподдельным сомнением взглянул в лицо Васи, но,
видя в нем блестящее подтверждение непременного намерения жениться как можно скорее, бросился в постель и начал кувыркаться в ней от восторга, так
что стены дрожали.
— Знаешь
что? Ты взволнован, ты много не наработаешь… Постой, постой, постой, постой —
вижу,
вижу — слушай! — заговорил Нефедевич, вскочив в восторге с постели и прерывая заговорившего Васю, всеми силами отстраняя возражения. — Прежде всего нужно успокоиться, нужно с духом собраться, так ли?
Аркадий Иванович отмеривал шаги бодро и энергично, так
что по одной походке его уже можно было
видеть всю его радость о благополучии все более и более счастливого Васи.
— Куда, куда, Вася? здесь ближе пройдем! — вскричал он,
видя,
что Вася норовит повернуть к Вознесенскому.
Вот этот, например, бонбончик, [Бонбончик (франц. bonbon) — конфетка.]
видишь? — прошептал Вася, показывая один миленький крайний чепчик, но вовсе не тот, который купить хотел, потому
что уже издалека нагляделся и впился глазами в другой, знаменитый, настоящий, стоявший на противоположном конце.
— Аркадий, — сказал Вася, так значительно смотря на своего друга,
что тот решительно испугался, ибо никогда Вася не тревожился так ужасно. — Если б я был один, как прежде… Нет! я не то говорю. Мне все хочется тебе сказать, поверить, как другу… Впрочем, зачем же беспокоить тебя?
Видишь, Аркадий, одним дано многое, другие делают маленькое, как я. Ну, если от тебя потребовали благодарности, признательности — и ты бы не мог этого сделать?..
— Голубчик мой, миленький! Ну! я здесь останусь; да, я
вижу,
что ты хорошо придумал; ведь я же тут работаю, не в праздности время провожу! Постой на минутку, я тотчас письмо напишу.
— Боже мой!.. Ах ты голубчик мой! где… где? вот-а?! Смотри, брат,
что мне пишет. Го-лу-бушка, миленькая! Знаешь, я вчера
видел у ней бумажник для меня; он не кончен, так вот, говорит, посылаю вам локон волос моих, а то от вас не уйдет. Смотри, брат, смотри!
Войдя в комнату, он
увидел,
что все темно.
— Полно, Вася, полно! Ну, не кончить тебе,
что ж такое? Я не понимаю тебя; открой мне мучения свои.
Видишь ли, я для тебя… Ах, боже мой, боже мой! — говорил он, шагая по комнате и хватаясь за все,
что ни попадалось ему под руки, как будто немедленно ища лекарства для Васи. — Я сам завтра, вместо тебя, пойду к Юлиану Мастаковичу, буду просить, умолять его, чтоб дал еще день отсрочки. Я объясню ему все, все, если только это так тебя мучает…
Я
вижу,
что огорчаю тебя.
Видишь, я понимаю тебя: я знаю,
что в тебе происходит.
Тебе ужасно горько при мысли,
что Юлиан Мастакович поморщится и даже рассердится, когда
увидит,
что ты не оправдал надежд, которые он возложил на тебя.
Видишь ли: ты завтра пойдешь… или нет, ты не пойдешь, ты здесь будешь писать, понимаешь? а я там узнаю, какое это дело, очень ли спешное, или нет, нужно ли его к сроку, или нет, и если просрочишь, так
что может выйти из этого?
Видишь,
видишь! уж есть надежда; ну, представь,
что дело не спешное — ведь выиграть можно.
Видишь ли, вот
что мне сказать хочется.
— Ах, Аркаша! как мне хотелось кончить это все дело!.. Нет, я сгублю свое счастье! У меня есть предчувствие! да нет, не через это, — перебил Вася, затем
что Аркадий покосился на стопудовое, спешное дело, лежавшее на столе, — это ничего, это бумага писаная… вздор! Это дело решенное… я… Аркаша, был сегодня там, у них… я ведь не входил. Мне тяжело было, горько! Я только простоял у дверей. Она играла на фортепьяно, я слушал.
Видишь, Аркадий, — сказал он, понижая голос, — я не посмел войти…
— Вот
что: я понесу ему послезавтра не все. Про остальное солгу, скажу,
что сгорело,
что подмокло,
что потерял…
что, наконец, ну, не кончил, я лгать не могу. Я сам объясню — знаешь
что? я объясню ему все; я скажу: так и так, не мог… я расскажу ему про любовь мою; он же сам недавно женился, он поймет меня! Я сделаю это все, разумеется, почтительно, тихо; он
увидит слезы мои, он тронется ими…
— Последуй мне, Вася, — сказал он, — вспомни,
что я говорил, и я спасу тебя завтра; завтра я решу твою участь!
Что я говорю, участь! Ты так напугал меня, Вася,
что я сам толкую твоими словами. Какая участь! Просто вздор, пустяки! Тебе не хочется потерять расположение, любовь, если хочешь, Юлиана Мастаковича, да! и не потеряешь,
увидишь… Я…
Он хотел что-то ответить на предложенные вопросы, взглянул на Юлиана Мастаковича и,
видя,
что на лице его изобразилась истинная жалость, затрясся и зарыдал, как ребенок.
Он даже сделал более: бросился, схватил руку начальника и поднес к глазам своим, омывая ее слезами, так
что даже сам Юлиан Мастакович принужден был отнять ее наскоро, махнуть ею по воздуху и сказать: «Ну, полно, брат, полно,
вижу,
что у тебя доброе сердце».
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Совсем нет; я давно это знала. Это тебе в диковинку, потому
что ты простой человек, никогда не
видел порядочных людей.
Хлестаков. А, да я уж вас
видел. Вы, кажется, тогда упали?
Что, как ваш нос?
Хлестаков (раскланиваясь).Как я счастлив, сударыня,
что имею в своем роде удовольствие вас
видеть.
А вы — стоять на крыльце, и ни с места! И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то… Только
увидите,
что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и не с просьбою, да похож на такого человека,
что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Разговаривает все на тонкой деликатности,
что разве только дворянству уступит; пойдешь на Щукин — купцы тебе кричат: «Почтенный!»; на перевозе в лодке с чиновником сядешь; компании захотел — ступай в лавочку: там тебе кавалер расскажет про лагери и объявит,
что всякая звезда значит на небе, так вот как на ладони все
видишь.