Неточные совпадения
Затем мы спустились в аптеку, и сразу я
увидел,
что в ней не было только птичьего молока. В темноватых двух комнатах крепко пахло травами, и на полках стояло все,
что угодно. Были даже патентованные заграничные средства, и нужно ли добавлять,
что я никогда не слыхал о них ничего.
Здесь же я — один-одинешенек, под руками у меня мучающаяся женщина; за нее я отвечаю. Но как ей нужно помогать, я не знаю, потому
что вблизи роды
видел только два раза в своей жизни в клинике, и те были совершенно нормальны. Сейчас я делаю исследование, но от этого не легче ни мне, ни роженице; я ровно ничего не понимаю и не могу прощупать там у нее внутри.
«…Ну, а если привезут женщину и у нее неправильные роды? Или, предположим, больного, а у него ущемленная грыжа?
Что я буду делать? Посоветуйте, будьте добры. Сорок восемь дней тому назад я кончил факультет с отличием, но отличие само по себе, а грыжа сама по себе. Один раз я
видел, как профессор делал операцию ущемленной грыжи. Он делал, а я сидел в амфитеатре. И только…»
Я ясно
видел,
что меня ждет, и был тверд.
Мать не давала девочку, когда
увидела шприц, но мы ей объяснили,
что это не страшно.
Вспоминая все,
что я
видел в университете, я пинцетами стал зажимать края раны, но ничего не выходило.
Затем загорелся факел, напустили холоду, я открыл глаза,
увидел,
что сияет кровавый шлем, подумал,
что пожар… затем очнулся и понял,
что меня привезли.
Потом зарыдал, ухватился за жиденькие волосы, рванул, и я
увидел,
что он по-настоящему рвет пряди, наматывая на пальцы.
— Как я рад… коллега… вот…
видите ли, пульс падает. Я, собственно, венеролог. Страшно рад,
что вы приехали…
— У меня трое тифозных таких,
что бросить нельзя. Я их ночью должен
видеть.
Возница безнадежно плюхнулся на облучок, выровнялся, качнулся, и мы проскочили в ворота. Факел исчез, как провалился, или же потух. Однако через минуту меня заинтересовало другое. С трудом обернувшись, я
увидел,
что не только факела нет, но Шалометьево пропало со всеми строениями, как во сне. Меня это неприятно кольнуло.
Когда я открыл глаза,
увидел черную спину, а потом уже сообразил,
что мы не едем, а стоим.
Четверть часа приблизительно мы двигались так, пока наконец я не почувствовал,
что сани заскрипели как будто ровней. Радость хлынула в меня, когда я
увидел, как замелькали задние копыта лошади.
Возница мне не ответил. Я приподнялся в санях, стал всматриваться. Странный звук, тоскливый и злобный, возник где-то во мгле, но быстро потух. Почему-то неприятно мне стало, и вспомнился конторщик и как он тонко скулил, положив голову на руки. По правой руке я вдруг различил темную точку, она выросла в черную кошку, потом еще подросла и приблизилась. Пожарный вдруг обернулся ко мне, причем я
увидел,
что челюсть у него прыгает, и спросил...
И у меня прошла дрожь несколько раз по телу. Оправясь, я залез за пазуху, вынул браунинг и проклял себя за то,
что забыл дома вторую обойму. Нет, если уж я не остался ночевать, то факел почему я не взял с собой?! Мысленно я
увидел короткое сообщение в газете о себе и злосчастном пожарном.
Кошка выросла в собаку и покатилась невдалеке от саней. Я обернулся и
увидел совсем близко за санями вторую четвероногую тварь. Могу поклясться,
что у нее были острые уши и шла она за санями легко, как по паркету. Что-то грозное и наглое было в ее стремлении. «Стая или их только две?» — думалось мне, и при слове «стая» варом облило меня под шубой и пальцы на ногах перестали стыть.
Возница только охнул в ответ и голову втянул в плечи. Мне сверкнуло в глаза и оглушительно ударило. Потом второй раз и третий раз. Не помню, сколько минут трепало меня на дне саней. Я слышал дикий, визгливый храп лошадей, сжимал браунинг, головой ударился обо что-то, старался вынырнуть из сена и в смертельном страхе думал,
что у меня на груди вдруг окажется громадное жилистое тело.
Видел уже мысленно свои рваные кишки… В это время возница завыл...
Марля мгновенно становилась алой, и, вынимая ее, я с ужасом
видел,
что в дыру эту можно свободно поместить больших размеров сливу ренклод.
— Ты, дружок, — жалким голосом сказал я, — ты вот
чего… ты заезжай завтра или послезавтра показаться мне. Мне…
видишь ли… нужно будет посмотреть… У тебя рядом еще зуб подозрительный… хорошо?
Я закрыл книгу и поплелся спать. Я, юбиляр двадцати четырех лет, лежал в постели и, засыпая, думал о том,
что мой опыт теперь громаден.
Чего мне бояться? Ничего. Я таскал горох из ушей мальчишек, я резал, резал, резал… Рука моя мужественна, не дрожит. Я
видел всякие каверзы и научился понимать такие бабьи речи, которых никто не поймет. Я в них разбираюсь, как Шерлок Холмс в таинственных документах… Сон все ближе…
На сифилис этот я натолкнулся случайно. Этот человек приехал ко мне и жаловался на то,
что ему заложило глотку. Совершенно безотчетно и не думая о сифилисе, я велел ему раздеться и вот тогда
увидел эту звездную сыпь.
— Вот
что, — сказал я, —
видите ли… Гм… По-видимому… Впрочем, даже наверно… У вас,
видите ли, нехорошая болезнь — сифилис…
Теперь я смотрел на женщину и
видел,
что это — человек, перешибленный пополам. Надежда закралась в нее, потом тотчас умирала. Она еще раз всплакнула и ушла темной тенью. С тех пор меч повис над женщиной. Каждую субботу беззвучно появлялась в амбулатории у меня. Она очень осунулась, резче выступили скулы, глаза запали и окружились тенями. Сосредоточенная дума оттянула углы ее губ книзу. Она привычным жестом разматывала платок, затем мы уходили втроем в палату. Осматривали ее.
Чтобы бороться, нужно его
видеть. И он не замедлил. Лег санный путь, и бывало,
что ко мне приезжало сто человек в день. День занимался мутно-белым, а заканчивался черной мглой за окнами, в которую загадочно, с тихим шорохом уходили последние сани.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Совсем нет; я давно это знала. Это тебе в диковинку, потому
что ты простой человек, никогда не
видел порядочных людей.
Хлестаков. А, да я уж вас
видел. Вы, кажется, тогда упали?
Что, как ваш нос?
Хлестаков (раскланиваясь).Как я счастлив, сударыня,
что имею в своем роде удовольствие вас
видеть.
А вы — стоять на крыльце, и ни с места! И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то… Только
увидите,
что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и не с просьбою, да похож на такого человека,
что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Разговаривает все на тонкой деликатности,
что разве только дворянству уступит; пойдешь на Щукин — купцы тебе кричат: «Почтенный!»; на перевозе в лодке с чиновником сядешь; компании захотел — ступай в лавочку: там тебе кавалер расскажет про лагери и объявит,
что всякая звезда значит на небе, так вот как на ладони все
видишь.