Неточные совпадения
Да и сверх того, им
было вовсе не до русской литературы; напротив,
по его же словам (он как-то раз расходился), они прятались
по углам, поджидали друг друга на лестницах, отскакивали как мячики, с красными лицами, если кто проходил, и «тиран помещик» трепетал
последней поломойки, несмотря на все свое крепостное право.
Будь только у меня могущество, рассуждал я, мне и не понадобится оно вовсе; уверяю, что сам,
по своей воле, займу везде
последнее место.
В
последний год он,
по замечанию Татьяны Павловны, очень опустился в костюме: одет
был всегда прилично, но в старом и без изысканности.
Вы
были в это утро в темно-синем бархатном пиджаке, в шейном шарфе, цвета сольферино,
по великолепной рубашке с алансонскими кружевами, стояли перед зеркалом с тетрадью в руке и выработывали, декламируя,
последний монолог Чацкого и особенно
последний крик...
Кроме мамы, не отходившей от Макара Ивановича, всегда
по вечерам в его комнатку приходил Версилов; всегда приходил я, да и негде мне
было и
быть; в
последние дни почти всегда заходила Лиза, хоть и попозже других, и всегда почти сидела молча.
Начинает тихо, нежно: «Помнишь, Гретхен, как ты, еще невинная, еще ребенком, приходила с твоей мамой в этот собор и лепетала молитвы
по старой книге?» Но песня все сильнее, все страстнее, стремительнее; ноты выше: в них слезы, тоска, безустанная, безвыходная, и, наконец, отчаяние: «Нет прощения, Гретхен, нет здесь тебе прощения!» Гретхен хочет молиться, но из груди ее рвутся лишь крики — знаете, когда судорога от слез в груди, — а песня сатаны все не умолкает, все глубже вонзается в душу, как острие, все выше — и вдруг обрывается почти криком: «Конец всему, проклята!» Гретхен падает на колена, сжимает перед собой руки — и вот тут ее молитва, что-нибудь очень краткое, полуречитатив, но наивное, безо всякой отделки, что-нибудь в высшей степени средневековое, четыре стиха, всего только четыре стиха — у Страделлы
есть несколько таких нот — и с
последней нотой обморок!
— Конечно, трудно понять, но это — вроде игрока, который бросает на стол
последний червонец, а в кармане держит уже приготовленный револьвер, — вот смысл его предложения. Девять из десяти шансов, что она его предложение не примет; но на одну десятую шансов, стало
быть, он все же рассчитывал, и, признаюсь, это очень любопытно, по-моему, впрочем… впрочем, тут могло
быть исступление, тот же «двойник», как вы сейчас так хорошо сказали.
Мало-помалу я пришел к некоторому разъяснению: по-моему, Версилов в те мгновения, то
есть в тот весь
последний день и накануне, не мог иметь ровно никакой твердой цели и даже, я думаю, совсем тут и не рассуждал, а
был под влиянием какого-то вихря чувств.
Масленников весь рассиял, увидав Нехлюдова. Такое же было жирное и красное лицо, и та же корпуленция, и такая же, как в военной службе, прекрасная одежда. Там это был всегда чистый, по последней моде облегавший его плечи и грудь мундир или тужурка; теперь это
было по последней моде статское платье, так же облегавшее его сытое тело и выставлявшее широкую грудь. Он был в вицмундире. Несмотря на разницу лет (Масленникову было под 40), они были на «ты».
Наступает тишина, изредка только прерываемая звяканьем рюмок да пьяным покрякиваньем… Солнце начинает уже клониться к западу, и тень липы всё растет и растет. Приходит Феона и, фыркая, резко махая руками, расстилает окола стола коврик. Приятели молча
выпивают по последней, располагаются на ковре и, повернувшись друг к другу спинами, начинают засыпать…
Неточные совпадения
Через полтора или два месяца не оставалось уже камня на камне. Но
по мере того как работа опустошения приближалась к набережной реки, чело Угрюм-Бурчеева омрачалось. Рухнул
последний, ближайший к реке дом; в
последний раз звякнул удар топора, а река не унималась. По-прежнему она текла, дышала, журчала и извивалась; по-прежнему один берег ее
был крут, а другой представлял луговую низину, на далекое пространство заливаемую в весеннее время водой. Бред продолжался.
А он
по своей усидчивости, добросовестности к работе, — он натянут до
последней степени; а давление постороннее
есть, и тяжелое, — заключил доктор, значительно подняв брови.
Во французском театре, которого он застал
последний акт, и потом у Татар за шампанским Степан Аркадьич отдышался немножко на свойственном ему воздухе. Но всё-таки в этот вечер ему
было очень не
по себе.
«Ну, всё кончено, и слава Богу!»
была первая мысль, пришедшая Анне Аркадьевне, когда она простилась в
последний раз с братом, который до третьего звонка загораживал собою дорогу в вагоне. Она села на свой диванчик, рядом с Аннушкой, и огляделась в полусвете спального вагона. «Слава Богу, завтра увижу Сережу и Алексея Александровича, и пойдет моя жизнь, хорошая и привычная,
по старому».
Мать Вронского, узнав о его связи, сначала
была довольна — и потому, что ничто,
по ее понятиям, не давало
последней отделки блестящему молодому человеку, как связь в высшем свете, и потому, что столь понравившаяся ей Каренина, так много говорившая о своем сыне,
была всё-таки такая же, как и все красивые и порядочные женщины,
по понятиям графини Вронской.