Неточные совпадения
Для большего удобства к таким сравнениям в конце истории каждого
князя приложена таблица современных ему государей европейских
и некоторых азиатских
и африканских.
С особенным искусством обходит он многие неправедные деяния
князей или старается придать им вид законности не только по понятиям того времени, но
и пред судом новых воззрений.
С самого начала идет коротенький рассказ о баснословном времени славянской истории (V–IX века)
и приводится рассказ новгородского летописца о скифах
и славянах, которых он почитает единоплеменным народом, производя их названия от имен
князей Скифа
и Славяна, родных братьев.
Автор «Записок» замечает, что здесь, вероятно, баснословное смешано с истиною. «
Князьям не дано ли имян народов славян
и скифов?
Князья названы братьями, хотя славяне
и скифы были народы разные».
То же самое старание представить всех
князей русских сколько возможно более чистыми
и высокими личностями, видно
и в последующих главах этого труда.
Так, говоря о Владимире, автор «Записок» рассказывает всю историю ссоры его с братьями так искусно, что все три
князя остаются совершенно правыми, а вина вся падает на Свенельда
и Блуда (в «Записках» — Блюд), которые
и не остаются без наказания.
Владимир представляется благородным мстителем за брата, а Ярополк — кротким
князем, хотевшим мира
и любви.
Говоря о войне Владимира с полочанами, автор опять, чтобы не возбудить
и мысли темной о
князе, умалчивает об убийстве Рогвольда, а женитьбу на Рогнеде представляет как следствие давно начатого сватовства.
Но, сколько возможно,
и в этом периоде «Записки» щадят
князей.
Например, ничего не сказано о совете заколоть Всеслава; вместо целого веча киевского представлены «некоторые роптатели»;
и описание первого возвращения Изяслава в Киев 1069 года, весьма близкое к летописи, разнится от нее только тем, что раскаяние киевлян усилено, а условия, предложенные ими
князю, смягчены; противодействие братьев Изяславу в этом случае представлено ходатайством перед ним за киевлян.
«Записки» же говорят только, что
князь Глеб Тмутораканский собрал войско новгородцев
и победил Всеслава.
Далее о
Князе Глебе сказано, что он ходил с новгородцами на Ямь в Заволочье
и в бою убит; летописи же говорят, что он, будучи выгнан новгородцами, бежал в Заволочье
и там убит чудью.
Он признает великого
князя законным полновластительным государем, остальных же
князей — его подданными, которые от него зависят
и обязаны ему повиноваться во всем.
Поэтому, описывая ссоры удельных
князей, он еще довольно близко к летописи рассказывает дело, но, говоря о восстании удельного
князя на великого, всегда винит первого, как нарушителя порядка
и ослушника.
Между удельными
князьями вражды
и беспокойства продолжались; по большей части они слушали советы ласкателей или молодых людей, окружавших их, которые находили способы ссорить удельных
князей, брата с братом,
и с великим
князем.
Поражения, претерпенные от половцев, оправдываются большею частью тем, что мы не могли противиться превосходному множеству. Рассказывая о вероломном убийстве Китана
и Итларя половецких (1095), автор говорит о том, что Владимир Мономах сначала противился этому, но не упоминает ничего о том, что он наконец на это согласился. О походе 1095 года, когда Святополк купил мир у половцев, сказано в «Записках», что Святополк пошел на них с войском, а они, «уведав о приходе великого
князя, не мешкав, ушли».
Из всех
князей того времени порицание «Записок» заслуживает только Олег Святославич за свой «беспокойный нрав
и гордость».
Злодейство его
и великого
князя с Васильком Теребовльским не могло быть оправдано,
и потому оно только смягчается присутствием злых советчиков, последующим раскаянием
и тем, что они были действительно ослеплены страстью.
Давид, впрочем, принимает на себя всю тяжесть преступления; великий
князь участвует в нем только своим вынужденным согласием
и потому представляется почти правым.
И не только Мстислав, действительно пользовавшийся большим значением, но даже Ярополк
и Всеволод II представлены в «Записках» как полновластные владыки, совершенно законно
и произвольно распоряжавшиеся уделами, переводившие
князей из одной отчины в другую, отнимавшие
и раздававшие области кому хотели.
Все притязания
князей выставляются как незаконные посягательства, нарушавшие высшую власть великокняжескую
и происходившие от их своевольного, непокорного характера.
Так, под 1113 годом, говоря о печерской дани, которой не хотели платить новгородцы, автор замечает: «Писатели приписывают сие тому, что
князь Всеволод Мстиславич, быв не токмо кроток, но
и слаб, не содержал их в надлежащем порядке, оттого
и своевольствовали».
Так
и после описания того, как схватили, осудили
и изгнали Всеволода из Новгорода, автор говорит, что великий
князь весьма был недоволен Всеволодом, потому что «его неустройством» новгородцы до того дошли, что передались Ольговичам.
О Святославе Ольговиче сказано, что в 1140 году новгородцы, те, «кои остались верны
князьям рода Владимира, предуспели выслать из Новгорода
князя Святослава Ольговича», тогда как известно, что он принужден был бежать, опасаясь суда веча
и мщения граждан за свои насилия.
Следовавшие затем изгнания
князей из Новгорода автор «Записок» рассматривает именно с той точки зрения, что одни были верны дому Мономаха, другие же не хотели хранить верности
и искали других
князей.
Княжение Изяслава II рассказано чрезвычайно подробно
и везде подлинными известиями летописей, которые отличаются особенным расположением к этому
князю.
Только тон рассказа, по обычаю, изменен,
и опять в пользу великого
князя.
Например, узнавши о вероломстве Давидовичей, Изяслав посылает в Киев заявить об этом «народу»; в «Записках» же сказано, что он посылал известие к брату Владимиру, «который, яко наместник, ведал Киев в отсутствие великого
князя, также ко митрополиту
и тысяцкому киевскому»,
и эти уже решились «объявить об этом всенародно, дабы киевляне, не теряя времени, вооружиться могли».
Мирясь с Давидовичами, великий
князь посылает за советом к брату,
князю смоленскому,
и тот отвечает — по летописи: «Брат, ты меня старше, то как хочешь, так
и делай; если же ты удостоиваешь спрашивать моего совета, то я бы так думал: ради русских земель
и ради христиан мир лучше…»,
и пр.
В «Записках» же он отвечает: «что он в воле великого
князя, старейшего своего брата,
и повеление его исполнит охотно, что он согласен с мнением Изяслава, понеже мир для сохранения пользы всего государства лучше на сей случай, нежели война».
О Юрии, столь памятном в истории ненавистью к нему народа киевского, «Записки» отзываются нехорошо, особенно в то время, как он был еще
князем ростовским
и добывал Киева, следовательно, был «виновен» в незаконных притязаниях.
То же обвинение относится отчасти к последующим
князьям, Изяславу III
и Ростиславу I.
Вообще за высокоумие «Записки» никого не хвалят,
и пороки, наиболее подвергающиеся их осуждению в
князьях, — это слабость, слушанье чужих советов, гордость, беспокойный нрав.
Но нужно еще сказать, что в «Записках» не только рассказываются одни деяния
князей, но отмечаются, как в летописи,
и необыкновенные явления природы
и события внутренней жизни государства — например, действия духовенства, народные суеверия, ереси
и т. п.
«На смерть
князя Мещерского», «Соседу», «На новый 1781 год»
и др., а не были перепечатаны, например, «Песнь Петру Великому» или «Песенка отсутствующего мужа».
Из произведений Богдановича помещены в «Собеседнике»: 1) «О древнем
и новом стихотворении» (ч. II, ст. XVIII; ч. III, ст. II; ч. V, ст. III; ч. VIII, ст. II); 2) басни: «Пчелы
и Шмель» (ч. I, ст. XVII), «Журавли
и Комар» (ч. II, ст. XXI), «Слух
и Видение»
и «Лев
и Ребята» (ч. V, ст. IV); басня на пословицу: «воля со мною твоя, а по правде усадьба моя» (ч. VI, ст. XII); 3) письмо о великодушных чувствованиях (ч. I, ст. XXVIII); 4) идиллия белыми стихами, перепечатанная откуда-то в исправленном виде (ч. III, ст. IV); 5) «К Д. Г. Левицкому» (ч. IV, ст. V); 6) «К моему другу» (ч. V, ст. IV); 7) стихи на пословицу: «не всякая любовь свершается бедой» (ibid.); 8) «Гимн на бракосочетание великого
князя Павла Петровича» (ч. VII, ст. XXI); 9) «Старина ненапечатанная» (ч. X, ст. Xll); 10) «Станс к Л. Ф. М.» (ч. XI, ст. V); 11) «Стане к М. М. Хераскову» (ч. XIII, ст. I); 12) «Приятность простой жизни» (ч. XVI, ст. VII).