Неточные совпадения
Ведь законы прекрасного установлены ими в их учебниках, на основании тех произведений, в красоту которых они веруют; пока все новое будут судить на основании утвержденных ими законов, до тех пор изящным
и будет признаваться только то, что с ними сообразно, ничто новое не посмеет предъявить своих прав; старички будут правы, веруя в Карамзина
и не признавая Гоголя, как думали быть правыми почтенные люди, восхищавшиеся подражателями Расина
и ругавшие Шекспира пьяным дикарем, вслед за Вольтером, или преклонявшиеся пред «Мессиадой»
и на этом основании отвергавшие «Фауста».
Ведь ограничивая ее приложением «вечных
и общих» законов искусства к частным
и временным явлениям, через это самое осуждают искусство на неподвижность, а критике дают совершенно приказное
и полицейское значение.
Ведь моя рыжая борода — не преступление,
и никто не может спросить у меня отчета, как я смею иметь такой большой носу Значит, тут мне
и думать не о чем: нравится или нет моя фигура, это дело вкуса,
и высказывать мнение о ней я никому запретить не могу; а с другой стороны, меня
и не убудет от того, что заметят мою неразговорчивость, ежели я действительно молчалив.
Конечно, купцы
и мещане не могут говорить изящным литературным языком; но
ведь нельзя же согласиться
и на то, что драматический автор, ради верности, может вносить в литературу все площадные выражения, которыми так богат русский народ.
Без сомнения, могильщики в «Гамлете» более кстати
и ближе связаны с ходом действия, нежели, например, полусумасшедшая барыня в «Грозе»; но мы
ведь не то толкуем, что наш автор — Шекспир, а только то, что его посторонние лица имеют резон своего появления
и оказываются даже необходимыми для полноты пьесы, рассматриваемой как она есть, а не в смысле абсолютного совершенства.
Ведь и у нас нехорошо; а про те земли-то мы еще
и не знаем хорошенько; кое-что только услышишь от добрых людей»…
Ведь она проклянет нас, будет бегать, как зачумленных, — не по злобе, не по расчетам, а по глубокому убеждению в том, что мы сродни антихристу; хорошо еще, если только полоумными сочтет
и будет подсмеиваться…
Не говорят ли благоразумные люди, удерживая молодых людей от женитьбы: «Жена-то
ведь не лапоть, с ноги не сбросишь!»
И в общем мнении самая главная разница жены от лаптя в том
и состоит, что она приносит с собою целую обузу забот, от которых муж не может избавиться, тогда как лапоть дает только удобство, а если неудобен будет, то легко может быть сброшен…
Выслушав рассказ Катерины, Варвара, сестра ее мужа, с удивлением замечает: «Да
ведь и у нас то же самое».
А теперь
ведь так или иначе она перед ними виновата, она нарушила свои обязанности к ним, принесла горе
и позор в семью; теперь самое жестокое обращение с ней имеет уже поводы
и оправдание.
Ей хотелось бы пользоваться жизнью
и любовью; но она знает, что это — преступление,
и потому говорит в оправдание свое: «Что ж, уж все равно, уж душу свою я
ведь погубила»!
А потом опять утешится, на вас она все надеется: говорит, что вы теперь ей помощник и что она где-нибудь немного денег займет и поедет в свой город, со мною, и пансион для благородных девиц заведет, а меня возьмет надзирательницей, и начнется у нас совсем новая, прекрасная жизнь, и целует меня, обнимает, утешает,
и ведь так верит! так верит фантазиям-то!
— Великодушная! — шепнул он. — Ох, как близко, и какая молодая, свежая, чистая… в этой гадкой комнате!.. Ну, прощайте! Живите долго, это лучше всего, и пользуйтесь, пока время. Вы посмотрите, что за безобразное зрелище: червяк полураздавленный, а еще топорщится.
И ведь тоже думал: обломаю дел много, не умру, куда! задача есть, ведь я гигант! А теперь вся задача гиганта — как бы умереть прилично, хотя никому до этого дела нет… Все равно: вилять хвостом не стану.
Неточные совпадения
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть
и большая честь вам, да все, знаете, лучше уехать скорее:
ведь вас, право, за кого-то другого приняли…
И батюшка будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
Хлестаков. Право, не знаю.
Ведь мой отец упрям
и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Аммос Федорович. Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь, шел было к вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого вы знаете.
Ведь вы слышали, что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу,
и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях
и у того
и у другого.
Хлестаков. А, да! (Берет
и рассматривает ассигнации.)Это хорошо.
Ведь это, говорят, новое счастье, когда новенькими бумажками.
А
ведь долго крепился давича в трактире, заламливал такие аллегории
и екивоки, что, кажись, век бы не добился толку.