После того, разумеется, последовала нежная, или, скажу даже более того,
страстная сцена любви: Аггей Никитич по крайней мере с полчаса стоял перед божественной пани на коленях, целовал ее грудь, лицо, а она с своей стороны отвечала ему такими же ласками и с не меньшею страстью, хоть внутри немножко и грыз ее червяк при невольной мысли о том, что на какие же деньги она будет кушать потом.
Бенефисы Далматова и Свободиной-Барышевой собирали всю аристократию, и ложи бенуара блистали бриллиантами и черными парами, а бельэтаж — форменными платьями и мундирами учащейся молодежи. Институток и гимназисток приводили только на эти бенефисы, но раз вышло кое-что неладное. В бенефис Далматова шел «Обрыв» Гончарова.
Страстная сцена между Марком Волоховым и Верой, исполненная прекрасно Далматовым и Свободиной, кончается тем, что Волохов уносит Веру в лес… Вдруг страшенный пьяный бас грянул с галерки:
Ченцов, дома даже, стал гораздо меньше пить; спал он постоянно в общей спальне с женой, хотя, конечно, при этом прежних
страстных сцен не повторялось.
Неточные совпадения
Она не отвечала. Пристально глядя на него, на его лицо, руки, она вспоминала со всеми подробностями
сцену вчерашнего примирения и его
страстные ласки. «Эти, точно такие же ласки он расточал и будет и хочет расточать другим женщинам!» думала она.
Впрочем, он нрава малообщительного, больше молчит, и во время всей последующей
сцены исключительно занимается всякого рода жеваньем, в рекреационное же время вздыхает и пускает
страстные взоры в ту сторону, где находится Аксинья Ивановна, на сердце которой он имеет серьезные виды.
Несмотря на то, что дипломатическая Юлочка, разыгрывая в первый раз и без репетиции новую
сцену, чуть не испортила свою роль перебавленным театральным эффектом, Долинский был совершенно обманут. Сконфуженный неожиданным
страстным порывом Юлочки и еще более неожиданным явлением Аксиньи Тимофеевны, он вырвался из горячих Юлочкиных объятий и прямо схватился за шапку.
Я пригляделся к темноте, стал различать и узнавать людей;
сцена очистилась, и мелодический, звучный,
страстный голос Аристофана, в котором я не вдруг узнал молодого Мочалова, довершил очарование.
Он просто обмер. Бинокля-то не может отвести от нее. В белом матовом платье, в волосах живой цветок и полуоткрытая шея. Опустил наконец бинокль и все смотрит на нее. А с подмосток ему слышится
страстный шепот актрисы, в
сцене третьего акта, в овраге волжского прибрежья, и ему представляется, что это она ему так говорит.