Неточные совпадения
— Батюшка, Глеб Савиныч! — воскликнул дядя Аким, приподнимаясь с места. — Выслушай
только,
что я скажу тебе… Веришь ты в бога…
Вот перед образом зарок дам, — примолвил он, быстро поворачиваясь к красному углу и принимаясь креститься, —
вот накажи меня господь всякими болестями, разрази меня на месте, отсохни мои руки и ноги, коли в
чем тебя ослушаюсь!
Что велишь — сработаю, куда пошлешь — схожу; слова супротивного не услышишь! Будь отцом родным, заставь за себя вечно бога молить!..
Знали хорошо,
что дедушка
только вот побранит разве, и в ус себе не дули.
Да, было
чем порадоваться на старости лет Глебу Савинову! Одного
вот только не мог он взять в толк: зачем бы обоим ребятам так часто таскаться к соседу Кондратию на озеро? Да мало ли
что! Не все раскусят старые зубы, не все смекает старая стариковская опытность. Впрочем, Глеб, по обыкновению своему, так
только прикидывался. С
чего же всякий раз, как
только Гришка и Ваня возвращаются с озера, щурит он глаза свои, подсмеивается втихомолку и потряхивает головою?..
— Шут их знает,
чего они там замешкали! — говорил он обыкновенно в ответ на скорбные возгласы баб, которые, выбежав за ворота и не видя Петра и Василия, обнаруживали всякий раз сильное беспокойство. — Ведь
вот же, — продолжал он, посматривая вдаль, — дня нет, чтобы с той стороны не было народу… Валом валит! Всякому лестно, как бы скорее домой поспеть к празднику. Наших нет
только… Шут их знает,
чего они там застряли!
— Нет, любезный, не говори этого. Пустой речи недолог век. Об том,
что вот он говорил, и деды и прадеды наши знали; уж коли да весь народ веру дал, стало, есть в том какая ни на есть правда. Один человек солжет, пожалуй: всяк человек — ложь, говорится, да
только в одиночку; мир правду любит…
—
Вот одного
только в толк не возьму никак: с
чего мой-то артачится?..
— Ну,
что, дьячок,
что голову-то повесил? Отряхнись! — сказал Глеб, как
только прошло первое движение досады. — Али уж так кручина больно велика?.. Эх ты! Раненько, брат, кручиной забираешься… Погоди, будет время, придет и незваная, непрошеная!.. Пой, веселись —
вот пока твоя вся забота… А ты нахохлился; подумаешь, взаправду несчастный какой… Эх ты, слабый, пра, слабый! Ну,
что ты за парень?
Что за рыбак? Мякина, право слово, мякина! — заключил Глеб, постепенно смягчаясь, и снова начал ухмыляться в бороду.
—
Вот теперь ладно! Смотри,
только не запаздывай: приходи завтра
чем свет; я пошлю парня с челноком… А не будешь, за прогул вычту.
— Как не видать! Хоша сам не пробовал,
что за трубка за такая, а видал не однова, — возразил словоохотливо Гришка, продолжая грести. — У нас, вестимо, в диковинку: никто этим не занимается; знамо, занятно!.. У тебя и табак-то, как видно, другой: не тем дымом пахнет; у нас коли курит кто, так все больше
вот эти корешки… Я чай, и это те же корешки,
только ты чего-нибудь подмешиваешь?..
— Знамо, здорово… Не о том речь, не тот, примерно, наш разговор был —
вот что! Сказывал, на другой день придешь; а где он, тот день-то?.. Парня нарочно посылал; прождал все утро; время
только напрасно прошло…
— То-то подгулял! Завалился спать — забыл встать! Я эвтаго не люблю, — подхватил старик, между тем как работник запрятывал под мышку гармонию, — я до эвтих до гулянок не больно охоч… Там как знаешь — дело твое, а
только, по уговору по нашему, я за день за этот с тебя вычту — сколько, примерно, принадлежит получить за один день, столько и вычту… У меня, коли жить хочешь, вести себя крепко, дело делай —
вот что! Чтоб я, примерно, эвтаго баловства и не видел больше.
— Да ты мне
только скажи, болезная, на ушко шепни — шепни на ушко, с
чего вышло такое? — приставала старушка, поправляя то и дело головной платок, который от суеты и быстрых движений поминутно сваливался ей на глаза. — Ты, болезная, не убивайся так-то, скажи
только… на ушко шепни… А-и! А-и! Христос с тобой!.. С мужем,
что ли, вышло у вас
что неладно?.. И то, вишь, он беспутный какой! Плюнь ты на него, касатка!
Что крушить-то себя понапрасну? Полно… Погоди,
вот старик придет: он ему даст!..
— А я
вот, Глеб Савиныч,
только что искал паренечка к тебе послать, — сказал, здороваясь, фабрикант.
Других
только не тронь; сам с собою управляйся, как знаешь; пожалуй, вовсе не наблюдай себя, а к чужим людям пришел, живи как велят —
вот что!
— С
чего ж так!.. Эвна! Послушай поди,
что толкует-то, а?.. Не слушали бы уши мои! Все это, выходит, дядя, пустое говоришь
только —
вот что! — воскликнул Глеб.
— Оборони, помилуй бог! Не говорил я этого; говоришь: всяк должен трудиться, какие бы ни были года его.
Только надо делать дело с рассудком… потому время неровно…
вот хоть бы теперь: время студеное, ненастное… самая
что ни на есть кислота теперь… а ты все в воде мочишься… знамо, долго ли до греха, долго ли застудиться…
— Ой ли!
Вот люблю! — восторженно воскликнул Захар, приближаясь к быку, который, стоя под навесом, в защите от дождя и ветра, спокойно помахивал хвостом. — Молодца; ей-богу, молодца! Ай да Жук!.. А уж я, братец ты мой, послушал бы
только, какие турусы разводил этим дурням… то-то потеха!.. Ну
вот, брат, вишь, и сладили!
Чего кобенился! Говорю: нам не впервые, обработаем важнеющим манером. Наши теперь деньги, все единственно; гуляем теперича,
только держись!..
—
Что ж, можно, с нашим великим удовольствием,
только бы
вот молодцы-то, — промолвил Ермил, прищуривая стеклянные глаза на Гришку и Захара, — было бы, значит, из
чего хлопотать… Станете «обмывать копыта» [Всевозможные торговые сделки скрепляются в простонародье вином или чаем, — чаще, однако ж, вином. Когда дело идет о продаже скота, слово «магарыч» заменяется выражением: «обмывать копыта». (Прим. автора.)], меня позовите…
— Дай бог давать, не давай бог просить, матушка Анна Савельевна! Оставь его! — сказал дедушка Кондратий, обращаясь к старухе, которая заплакала. — Пускай его! Об
чем ты его просишь?.. Господь с ним! Я на него не серчаю! И нет на него сердца моего… За
что только вот, за
что он ее обидел! — заключил он, снова наклоняя голову, снова принимаясь увещевать и уговаривать дочь, которая рыдала на груди его.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. После?
Вот новости — после! Я не хочу после… Мне
только одно слово:
что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас».
Вот тебе и сейчас!
Вот тебе ничего и не узнали! А все проклятое кокетство; услышала,
что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает,
что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А
вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног.
Только бы мне узнать,
что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Разговаривает все на тонкой деликатности,
что разве
только дворянству уступит; пойдешь на Щукин — купцы тебе кричат: «Почтенный!»; на перевозе в лодке с чиновником сядешь; компании захотел — ступай в лавочку: там тебе кавалер расскажет про лагери и объявит,
что всякая звезда значит на небе, так
вот как на ладони все видишь.
Аммос Федорович. А я на этот счет покоен. В самом деле, кто зайдет в уездный суд? А если и заглянет в какую-нибудь бумагу, так он жизни не будет рад. Я
вот уж пятнадцать лет сижу на судейском стуле, а как загляну в докладную записку — а!
только рукой махну. Сам Соломон не разрешит,
что в ней правда и
что неправда.
Скотинин. Да с ним на роду
вот что случилось. Верхом на борзом иноходце разбежался он хмельной в каменны ворота. Мужик был рослый, ворота низки, забыл наклониться. Как хватит себя лбом о притолоку, индо пригнуло дядю к похвям потылицею, и бодрый конь вынес его из ворот к крыльцу навзничь. Я хотел бы знать, есть ли на свете ученый лоб, который бы от такого тумака не развалился; а дядя, вечная ему память, протрезвясь, спросил
только, целы ли ворота?