Неточные совпадения
Но в это
время глаза мельника устремляются на плотину — и он цепенеет от ужаса: плотины как не бывало; вода гуляет через все снасти… Вот тебе и мастак-работник, вот тебе и парень на все руки! Со всем
тем, боже сохрани, если недовольный хозяин начнет упрекать Акима: Аким ничего, правда, не скажет в ответ, но уж зато
с этой минуты бросает работу, ходит как словно обиженный, живет как вон глядит; там кочергу швырнет, здесь ногой пихнет,
с хозяином и хозяйкой слова не молвит, да вдруг и перешел в другой дом.
Младший сынишка Глеба, смотревший до
того времени с каким-то немым притупленным любопытством на спутника Акима, продолжавшего дико коситься на все окружающее, подсел к нему ближе, начал улыбаться и даже вынул из-за пазухи дудку из муравленой глины.
Из слов его оказалось, что свет переродился и люди стали плохи
с того самого
времени, как он лишился имущества и вынужден был наниматься батраком.
Во все
время, как сноха и хозяйка собирали на стол, Глеб ни разу не обратился к Акиму, хотя часто бросал на него косвенные взгляды. Видно было, что он всячески старался замять речь и не дать гостю своему повода вступить в объяснение. Со всем
тем, как только хозяйка поставила на стол горячие щи со снетками, он первый заговорил
с ним.
«
С начатия-то тебя как словно маненько и пощипывает; а там ничего, нуждушки мало!
С холоду-то, знамо, человек крепнет», — утверждал всегда старый рыбак. И что могла, в самом деле, значить стужа для человека, который в глубокую осень, в
то время как Ока начинала уже покрываться салом и стынуть, проводил несколько часов в воде по пояс!
— Вижу, за водой, — сказал он, посмеиваясь, — вижу. Ну, а сноха-то что ж? А? Лежит
тем временем да проклажается, нет-нет да поохает!.. Оно что говорить: вестимо, жаль сердечную!.. Ну, жаль не жаль, а придется ей нынче самой зачерпнуть водицы… Поставь ведра, пойдем: надо
с тобой слова два перемолвить.
Во
время завтрака веселье рыбака не прерывалось ни на минуту. Со всем
тем он не коснулся ни одного пункта, имевшего какое-нибудь отношение к разговору
с хозяйкой; ни взглядом, ни словом не выдал он своих намерений.
С окончанием трапезы, как только Петр и Василий покинули избу, а жена Петра и тетка Анна, взяв вальки и коромысла, отправились на реку, Глеб обратился к Акиму...
— Вот, сватьюшка, что я скажу тебе, — произнес он
с видом простодушия. — Останься, пожалуй, у нас еще день, коли спешить некуда.
Тем временем нам в чем-нибудь подсобишь… Так, что ли? Ну, когда так — ладно! Бери топор, пойдем со мною.
Наконец на вершине ската показались две точки; немного погодя можно было уже явственно различить Василия, который
с усилием тащил Гришку. В
то же
время на дворе раздался грубый голос Петра...
Наступило именно
то время весны, когда
с теплых стран возвращались птицы; жаворонки неподвижно уже стояли в небе и звонко заливались над проталинками; ласточки и белые рыболовы, или «мартышки», как их преимущественно называют на Оке, сновали взад и вперед над рекою, которая только что вступила в берега свои после недельного разлива; скворцы летали целыми тучами; грачи также показались.
Из разговоров Кондратия оказалось, что он занимается покуда еще стройкой, рыбную ловлю начнет
с осени и до
того времени не будет, следовательно, нуждаться в работнике.
Он и сам бы сходил — погода ни в каком случае не могла быть ему помехой, — но пожалел
времени; без всякого сомнения, плохой его работник не мог провести день
с тою пользою для дома, как сам хозяин.
Челнок рыбака совсем не
то, что челнок обыкновенный: это — узенькая, колыхливая лодочка
с палубой, посреди которой вырезано круглое отверстие, закрывающееся люком; под этой палубой может поместиться один только человек, да и
то врастяжку; в летнее
время у рыбака нет другого жилища: ночи свои проводит он в челноке.
В
то время как Ваня и Дуня проводили вечера неразлучно
с дедушкой, Гришка пропадал на лесистых берегах озера, снимал галочьи гнезда, карабкался на крутых обрывах соседних озер и часы целые проводил, повиснув над водою, чтобы только наловить стрижей (маленькие птички вроде ласточек, живущие в норках, которыми усеяны глинистые крутые берега рек и озер).
— Ну, бабы, шабаш! — произнес он,
с самодовольствием осматривая избу. — Соломы ноне больше не потребуется. Завтра начнем покрывать другую половину кровли. До
того времени Гришка выложит ее хворостом… Эй, Гришка!
— Перелезай на
ту сторону.
Время немного осталось; день на исходе… Завтра чем свет станешь крыть соломой… Смотри, не замешкай
с хворостом-то! Крепче его привязывай к переводинам… не жалей мочалы; завтра к вечеру авось, даст бог, порешим… Ну, полезай… да не тормози руки!.. А я
тем временем схожу в Сосновку, к печнику понаведаюсь… Кто его знает:
времени, говорит, мало!.. Пойду: авось теперь ослобонился, — заключил он, направляясь в сени.
Зная озорливость приемыша и опасаясь, не без оснований, какого-нибудь греха
с его стороны в
том случае, если дать ему волю, старый рыбак всячески старался отбить у него охоту таскаться на озеро; это было
тем основательнее, что
времени оставалось много еще до предположенной свадьбы.
Василий не терял
времени: он не переставал обниматься и чмокаться со всеми, не выключая детей Петра и собственной жены,
с которой год
тому назад едва успел познакомиться.
Прошло два дня после возвращения рыбаков. В промежуток этого
времени Петр неоднократно готовился приступить к отцу
с объяснением, но, встречая всякий раз неблагосклонный взгляд родителя, откладывал почему-то свое намерение до следующего дня. Наконец он решился выждать водополья, рассчитывая, не без основания, что начало рыбной ловли авось-либо расшевелит отца и сделает его доступнее.
То, чего ждал Петр, не замедлило осуществиться.
— Что его, старика, раззадоривать; дай ему наперед разгуляться;
время терпит, идти нам после Святой — успеешь еще сказать; бей
с однова; в
тот день, как идти нам, тут и скажем!» Петр ничего не отвечал, однако ж послушался.
— Ну, а насчет красных яичек не взыщи, красавица: совсем запамятовали!.. А все он, ей-богу! Должно быть, уж так оторопел, к вам добре идти заохотился, — смеясь, проговорил Глеб и подмигнул дедушке Кондратию, который во все
время с веселым, добродушным видом смотрел
то на соседа,
то на молодую чету.
В
то время, как отец спускался по площадке и осматривал свои лодки (первое неизменное дело, которым старый рыбак начинал свой трудовой день), сыновья его сидели, запершись в клети, и переговаривали о предстоявшем объяснении
с родителем; перед ними стоял штоф.
С первых же слов тетушка Анна пришла в неописанное волнение; она всплескивала руками, мотала головою, охала и стонала в одно и
то же
время.
С того же дня Захар переменил свое обращение
с Дуней. Он понял, что тут не
то, что
с фабричными девками: смелостью и удалью ничего не возьмешь — надо вести дело исподволь. Основываясь на этом, он совершенно оставил на первое
время свои преследования и принял вид человека, которого обругали или оскорбили самым незаслуженным образом.
На этот раз, однако ж, Захар, движимый, вероятно, какими-нибудь особенными соображениями, не удержал Гришку. Он ограничился
тем лишь, что следил за товарищем глазами во все
время, как
тот подымался по площадке. Как только Гришка скрылся в воротах, Захар проворно вскочил
с места и побежал к избам, но не вошел на двор, а притаился за воротами.
Прошли две-три недели; в сердце Гришки возникло, вместе со скукой, сожаление о
том, что не было Захара,
с которым так весело, бывало, коротаешь однообразные часы послеобеденного
времени.
А между
тем хлопочут они
с утра до вечера, и редко увидите вы их руки праздными: в действиях видны даже какая-то суета и торопливость, как будто запоздали они
с каким-нибудь важным делом и спешат нагнать потерянное
время; заметно желание сделать скоро, живьем, на живую нитку; мера на глаз, вес наугад!
Глаза старого рыбака были закрыты; он не спал, однако ж, морщинки, которые
то набегали,
то сглаживались на высоком лбу его, движение губ и бровей, ускоренное дыхание ясно свидетельствовали присутствие мысли; в душе его должна была происходить сильная борьба. Мало-помалу лицо его успокоилось; дыхание сделалось ровнее; он точно заснул. По прошествии некоторого
времени с печки снова послышался его голос. Глеб подозвал жену и сказал, чтобы его перенесли на лавку к окну.
По мере
того как приемыш приближался к цели своего путешествия, освещенные окна становились реже. Шум внутри фабрик отдалялся
с каждою минутой. Мало-помалу он пропал совершенно. В ушах приемыша раздавался только хляск, производимый его ногами, и шуршуканье ветра, который
время от
времени пробегал по соломенным кровлям.
Задумчивое молчание собеседника как словно сильнее еще поощряло старушку, которая, может быть, во всю жизнь не имела еще такого удобного случая и вместе
с тем таких побудительных причин изливать все свои несчастия и жаловаться — слабость, свойственная вообще всем старухам, жизнь которых была стеснена долгое
время.
Наружность дедушки Кондратия представляла между
тем во все это
время самую резкую противоположность
с наружностию собеседницы.
Захар веселел
с каждым новым глотком. Прошел какой-нибудь получас
с тех пор, как ушли женщины, но
времени этого было достаточно ему, чтобы спеть несколько дюжин самых разнообразнейших песен. Песни эти, правда, редко кончались и становились нескладнее; но зато голос певца раздавался все звончее и размашистее. Изредка прерывался он, когда нужно было вставить в светец новую лучину. Он совсем уже как будто запамятовал происшествие ночи; самые приятные картины рисовались в его воображении…
Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в
то же
время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит
с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это
время дверь обрывается и подслушивавший
с другой стороны Бобчинский летит вместе
с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Артемий Филиппович. Не смея беспокоить своим присутствием, отнимать
времени, определенного на священные обязанности… (Раскланивается
с тем, чтобы уйти.)
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до сих пор стучит. Здесь, как я вижу, можно
с приятностию проводить
время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого сердца, а не
то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка такая, что еще можно бы… Нет, я не знаю, а мне, право, нравится такая жизнь.
Жена его
тем временем //
С иконами возилася, // А тут изба и рухнула — // Так оплошал Яким!
Пришел солдат
с медалями, // Чуть жив, а выпить хочется: // — Я счастлив! — говорит. // «Ну, открывай, старинушка, // В чем счастие солдатское? // Да не таись, смотри!» // — А в
том, во-первых, счастие, // Что в двадцати сражениях // Я был, а не убит! // А во-вторых, важней
того, // Я и во
время мирное // Ходил ни сыт ни голоден, // А смерти не дался! // А в-третьих — за провинности, // Великие и малые, // Нещадно бит я палками, // А хоть пощупай — жив!