Единственный предмет, обращавший на себя теперь внимание Глеба, было «время», которое, с приближением осени, заметно сокращало трудовые дни. Немало хлопот приносила также погода, которая начинала хмуриться, суля ненастье и сиверку — неумолимых врагов рыбака. За всеми этими заботами, разумеется, некогда было думать о снохе. Да и думать-то было нечего!..
Живет себе бабенка наравне с другими, обиды никакой и ни в чем не терпит — живет, как и все люди. В меру работает, хлеб ест вволю: чего ж ей еще?..
Неточные совпадения
Поднял он
себе на плечи сиротинку-мальчика и снова пошел стучаться под воротами, пошел толкаться из угла в угол; где недельку
проживет, где две — а больше его и не держали; в деревне то же, что в городах, — никто
себе не враг.
— Что ж так? Секал ты его много, что ли?.. Ох, сват, не худо бы, кабы и ты тут же
себя маненько, того… право слово! — сказал, посмеиваясь, рыбак. — Ну, да бог с тобой! Рассказывай, зачем спозаранку, ни свет ни заря, пожаловал, а? Чай, все худо можется, нездоровится… в людях тошно
жить… так стало тому и быть! — довершил он, заливаясь громким смехом, причем верши его и все туловище заходили из стороны в сторону.
Он, например, с трудом решился бы отрезать даром, так
себе, за здорово
живешь, от хлеба, испеченного для собственного семейства.
Тетка Анна принялась снова увещевать его; но дядя Аким остался непоколебим в своем намерении: он напрямик объявил, что ни за что не останется больше в доме рыбака, и если
поживет еще, может статься, несколько дней, так для того лишь, чтоб приискать
себе новое место.
Он передал все слухи, носившиеся в их стороне, сообщил разные подробности о житье-бытье своем с братом, причем Петр заблагорассудил отозваться весьма дурно о хозяине; но, чтобы предостеречь
себя от упреков отца, который прежде еще отсоветовал сыновьям
жить в наймах, прибавил, что хозяин ненадежен потому только, что пожар лишил его большей части имущества.
— Нет, батюшка! Зачем? — возразил сын, качая головою. — Зачем?.. Ну, а как кому-нибудь из братьев вынется жеребий либо Гришке, ведь они век мучиться будут, что я за них иду!.. Господь с ними! Пущай
себе живут, ничего не ведая, дело пущай уж лучше будет закрытое.
Вы довольны сами
собою, довольны своими чувствами, довольны своим одиночеством и благословляете провидение, которое дало вам возможность
жить, дышать и чувствовать…
— То-то подгулял! Завалился спать — забыл встать! Я эвтаго не люблю, — подхватил старик, между тем как работник запрятывал под мышку гармонию, — я до эвтих до гулянок не больно охоч… Там как знаешь — дело твое, а только, по уговору по нашему, я за день за этот с тебя вычту — сколько, примерно, принадлежит получить за один день, столько и вычту… У меня, коли
жить хочешь, вести
себя крепко, дело делай — вот что! Чтоб я, примерно, эвтаго баловства и не видел больше.
Она, одна она, как он думал сам с
собой, была всему главной виновницей: не
живи она в двух верстах от площадки, не полюби парня, не доверься его клятвам, ничего бы не случилось; он в самом деле шел бы теперь, может статься, с Захаром!
Он не переставал хвастать перед женою; говорил, что плевать теперь хочет на старика, в грош его не ставит и не боится настолько — при этом он показывал кончик прута или соломки и отплевывал обыкновенно точь-в-точь, как делал Захар; говорил, что сам стал
себе хозяин, сам обзавелся семьею, сам над
собой властен, никого не уважит, и покажи ему только вид какой, только его и знали: возьмет жену, ребенка, станет
жить своей волей; о местах заботиться нечего: местов не оберешься — и не здешним чета!
Других только не тронь; сам с
собою управляйся, как знаешь; пожалуй, вовсе не наблюдай
себя, а к чужим людям пришел,
живи как велят — вот что!
— Не о
себе говорю, дружище! — произнес, поддразнивая, Захар. — Мое дело сторона; нонче здесь, завтра нет меня! Не с чего шуму заводить: взял пачпорт, да и был таков; сами по
себе живем; таким манером, Глеб ли, другой ли хозяин, командовать нами не может никто; кричи он, надсаживайся: для нас это все единственно; через это нас не убудет! Тебе с ним
жить: оттого, примерно, и говорю; поддавайся ему, он те не так еще скрутит!..
Смотри же, Гриша, веди
себя крепко,
живи по закону…
Время от времени в смущенной душе его как будто просветлялось, и тогда он внутренне давал
себе крепкую клятву — никогда, до скончания века, не бывать в Комареве, не выходить даже за пределы площадки,
жить тихо-тихо, так, чтоб о нем и не вспоминал никто.
Неточные совпадения
Городничий (бьет
себя по лбу).Как я — нет, как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет
живу на службе; ни один купец, ни подрядчик не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких, что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и говорить про губернаторов…
Как взбежишь по лестнице к
себе на четвертый этаж — скажешь только кухарке: «На, Маврушка, шинель…» Что ж я вру — я и позабыл, что
живу в бельэтаже.
«Это, говорит, молодой человек, чиновник, — да-с, — едущий из Петербурга, а по фамилии, говорит, Иван Александрович Хлестаков-с, а едет, говорит, в Саратовскую губернию и, говорит, престранно
себя аттестует: другую уж неделю
живет, из трактира не едет, забирает все на счет и ни копейки не хочет платить».
«Пойдем в село Кузьминское, // Посмотрим праздник-ярмонку!» — // Решили мужики, // А про
себя подумали: // «Не там ли он скрывается, // Кто счастливо
живет?..»
Г-жа Простакова. Ты же еще, старая ведьма, и разревелась. Поди, накорми их с
собою, а после обеда тотчас опять сюда. (К Митрофану.) Пойдем со мною, Митрофанушка. Я тебя из глаз теперь не выпущу. Как скажу я тебе нещечко, так
пожить на свете слюбится. Не век тебе, моему другу, не век тебе учиться. Ты, благодаря Бога, столько уже смыслишь, что и сам взведешь деточек. (К Еремеевне.) С братцем переведаюсь не по-твоему. Пусть же все добрые люди увидят, что мама и что мать родная. (Отходит с Митрофаном.)