Неточные совпадения
Вскоре после приезда моего в деревню у Никина разыгрался настоящий роман: оказалось, что на святках он сошёлся с младшей дочерью богача Астахова, Настей, и теперь она была непраздной от него, а отец начал истязать её, допытываясь, кто соблазнил. О ту
пору Авдея
не было в деревне, но узнав, что дело открылось, бросил он работу, явился к старику Астахову.
— Больно ей, стонет она, — тихо рассказывает Авдей, — а сама меня учит: «Ты-де
не сердись на него, он сам-то добрый, да люди злы, жизнь-то тяжела ему, очень уж жизнь наша окаянная!» И плачем, бывало, оба. Знаете, она мне и по сю
пору сказки рассказывает, коли ещё в памяти и на ногах держится. Подойдёт ко мне, сядет и бормочет про Иванушку-дурачка, про то, как Исус Христос с Николаем и Юрием по земле ходили…
— А как вы, товарищ, думаете — вот теперь мы тут кое-что прочитали, привели мозги в движение —
не начать ли нам полегоньку пробовать наши силы и пригодность к делу? Вы, конечно, оставайтесь в стороне, а нам бы, здешним, думаю,
пора. Для поверки больше — сколько знаем, и что нужно знать, и какие вопросы будут ставить нам.
Едет мимо людей —
не кланяется, здороваются с ним —
не отвечает, сразу всех напугал, да вот с той
поры и качается в деревне, никому
не понятен.
— Горазды мы спорить, а всё-таки
пора кончать, вечер-то убили. Взвесьте вот что: Кузин человек известный, полиция его уважает, он свободен, всюду ходит — разве мы в таком ходатае
не нуждаемся? Это раз. А что он со стражником дружит — чем плохо? Вот и пускай он прежде всего скажет этому стражнику, чтобы его благородие
не замечало нас, чтобы осень и зиму
не пришлось нам, как в прошлом году, прятаться по оврагам да овинам, мёрзнуть и мокнуть.
— В те
поры и я, как все, младенцем был, никто ведь
не знал,
не чуял народной силы. Второе — лес я сызмала люблю, это большая вещь на земле — лес-то! Шуба земная и праздничная одежда её. Оголять землю, охолодить её — нельзя, и уродовать тоже
не годится, и так она нами вдосталь обижена! Мужики же, со зла, ничего в лесу
не видят,
не понимают, какой это друг, защитник. Валят дерево — зря, лыко дерут —
не умеючи. Народ всё-таки дикий! Еленка, ты бы шла на печь да и спала…
Меня Егоровы слова
не удивили, — в ту
пору Кузин уже много сделал нам разных услуг, — но Алёха спросил...
— Нет, я
не в том смысле, что выдать хочет, это уж
пора бы!
Дружки Кузина
не великие помощники нам. Мил Милыч, хлопая глазами, всё больше молчит, иной раз вдруг и
не в
пору тихонько смеяться начнёт, а чаще всего просительно ноет...
— Вот всё так! — удивлённо говорит Варя, гремя посудой, — ругает, ругает он вас, потом смеётся — они, говорит, глупые, ничего
не будет по-ихнему, до той
поры все умрут, перебьют друг друга и умрут!
Я их знаю, солдат: они всё равно как дети — такие же доверчивые и такие же жестокие. Они — как сироты на земле — ото всего оторваны, и своей воли нет у них. Русские люди, значит — запуганные, ни во что
не верят, ждут ума от шабра, а сами боятся его, коли видят, что умён. А ещё я знаю, что пришла
пора, когда всякий человек, кто жить хочет, — должен принять мою святую веру в необоримость соединённых человеческих сил. Поэтому я,
не стесняясь, говорю им, что думаю.
Илья Ильич позавтракал, прослушал, как Маша читает по-французски, посидел в комнате у Агафьи Матвеевны, смотрел, как она починивала Ванечкину курточку, переворачивая ее раз десять то на ту, то на другую сторону, и в то же время беспрестанно бегала в кухню посмотреть, как жарится баранина к обеду,
не пора ли заваривать уху.