Неточные совпадения
— Почему же называют это место — местом спасения души, если и здесь всё на деньгах построено, для денег
живём, как и в миру? Я сюда от греха
торговли, а она здесь против меня, — куда бегу теперь?
— А у меня ещё до этой беды мечта была уйти в монастырь, тут я говорю отцу: «Отпустите меня!» Он и ругался и бил меня, но я твёрдо сказал: «Не буду торговать, отпустите!» Будучи напуган Лизой, дал он мне свободу, и — вот, за четыре года в третьей обители
живу, а — везде
торговля, нет душе моей места! Землёю и словом божьим торгуют, мёдом и чудесами… Не могу видеть этого!
Городов я не любил. Жадный шум их и эта бесшабашная
торговля всем — несносны были мне; обалдевшие от суеты люди города — чужды. Кабаков — избыток, церкви — лишние, построены горы домов, а
жить тесно; людей много и все — не для себя: каждый привязан к делу и всю жизнь бегает по одной линии, как пёс на цепи.
Говорилось тоже, что хорошо бы и гимназию иметь: деревня год от году всё беднеет,
жить торговлей становится трудно, ремесло кормит всё хуже, в губернии учить детей — дорого, а учить их надобно: доктора, адвокаты и вообще ученый народ живет сытно.
Неточные совпадения
Жил Козлов
торговлей старинным серебром и церковными старопечатными книгами.
— Давно. Должен сознаться, что я… редко пишу ему. Он отвечает мне поучениями, как надо
жить, думать, веровать. Рекомендует книги… вроде бездарного сочинения Пругавина о «Запросах народа и обязанностях интеллигенции». Его письма кажутся мне наивнейшей риторикой, совершенно несовместной с
торговлей дубовой клепкой. Он хочет, чтоб я унаследовал те привычки думать, от которых сам он, вероятно, уже отказался.
Вот многочисленная кучка человеческого семейства, которая ловко убегает от ферулы цивилизации, осмеливаясь
жить своим умом, своими уставами, которая упрямо отвергает дружбу, религию и
торговлю чужеземцев, смеется над нашими попытками просветить ее и внутренние, произвольные законы своего муравейника противоставит и естественному, и народному, и всяким европейским правам, и всякой неправде.
Оттого роскошь недолговечна: она
живет лихорадочною и эфемерною жизнью; никакие Крезы не достигают до геркулесовых столпов в ней; она падает, истощившись в насыщении, увлекая падением и
торговлю.
Сама же история добавит только, что это те же люди, которые в одном углу мира подали голос к уничтожению
торговли черными, а в другом учили алеутов и курильцев
жить и молиться — и вот они же создали, выдумали Сибирь, населили и просветили ее и теперь хотят возвратить Творцу плод от брошенного Им зерна.