Неточные совпадения
—
Ну, теперь иди! — тихо сказала Раиса, вставая. — Иди,
а то он будет спрашивать, почему ты долго. Не говори ему, что был у меня, — хорошо?
— Почему не быть? Иногда купишь целую библиотеку,
ну,
а в ней всё попадается, всё.
— Идите!
Ну, ступай, Климков… Служи хорошо, и будешь доволен. Но — не забывай однако, что ты принимал участие в убийстве букиниста Распопова, ты сам сознался в этом,
а я записал твоё показание — понимаешь?
Ну, сейчас её в дежурную, вскрыли багажик,
а там — «Освобождение», последний номерок, и всякое другое вредное дрянцо.
— И — хотели! Конечно. Хотели убить молотком. Двое. Шли за мной от тюрьмы,
ну да! Я был на свиданиях, выхожу —
а они у ворот стоят, двое. И один держит в кармане молоток…
— Дал он мне хину в облатке,
а я её разжевал. Во рту — горечь нестерпимая, в душе — бунт. Чувствую, что упаду, если встану на ноги. Тут полковник вмешался, велел меня отправить в часть, да, кстати, и обыск кончился. Прокурор ему говорит: «Должен вас арестовать…» — «
Ну, что же, говорит, арестуйте! Всякий делает то, что может…» Так это он просто сказал — с улыбкой!..
— Брезгует мною, дворянин. Имеет право, чёрт его возьми! Его предки жили в комнатах высоких, дышали чистым воздухом, ели здоровую пищу, носили чистое бельё. И он тоже.
А я — мужик; родился и воспитывался, как животное, в грязи, во вшах, на чёрном хлебе с мякиной. У него кровь лучше моей,
ну да. И кровь и мозг.
—
Ну, когда ещё это будет,
а той порою люди поживут с удовольствием…
—
Ну, теперь вы знаете, в чём дело и как надо говорить с болванами! — сердито сказал Саша. —
А если какой-нибудь осёл начнёт болтать — за шиворот его, свисти городового и — в участок! Туда даны указания, что надо делать с этим народом. Эй, Веков или кто-нибудь, позвоните, пусть мне принесут сельтерской!
— К чему эти шутки? Я говорю серьёзно. Если мы арестуем их без оснований, мы должны будем выпустить их, — только и всего.
А лично вам, Пётр Петрович, я замечу, что вы уже давно обещали мне нечто — помните?.. Точно так же и вы, Красавин, говорили, что вам удалось познакомиться с человеком, который может провести вас к террористам, —
ну, что же?..
— Да чёрт с вами, — я и без вас знаю, что следят,
ну? Что, — дела плохо идут? Думал меня подкупить да из-за моей спины предавать людей? Эх ты, подлец!.. Или хотел совести своей милостыню подать? Иди ты к чёрту, иди,
а то в рожу дам!
— Экий ты нескладный! Чёрт знает как говоришь!
Ну, старика нам не надо, конечно.
А я живу с двумя товарищами, ко мне тоже неудобно заходить. Давай, уговоримся, где встретиться…
— Ты смотри —
ну, чем не люди? Верно ли? Глаза, морды — какое всё умное,
а?..
— Нет, нет! А-ай, как это нехорошо… Я не могу…
Ну, встаньте же!..
—
Ну?
А про меня он не спрашивал?
— Не буду, — сказал Маклаков, подумав. —
Ну, вот что — прощай! Прими мой совет — я его даю, жалея тебя, — вылезай скорее из этой службы, — это не для тебя, ты сам понимаешь. Теперь можно уйти — видишь, какие дни теперь! Мёртвые воскресают, люди верят друг другу, они могут простить в такие дни многое. Всё могут простить, я думаю.
А главное, сторонись Сашки — это больной, безумный, он уже раз заставил тебя брата выдать, — его надо бы убить, как паршивую собаку!
Ну, прощай!
— Понимаешь, — иду бульваром, вижу — толпа, в середине оратор,
ну, я подошёл, стою, слушаю. Говорит он этак, знаешь, совсем без стеснения, я на всякий случай и спросил соседа: кто это такой умница? Знакомое, говорю, лицо — не знаете вы фамилии его? Фамилия — Зимин. И только это он назвал фамилию, вдруг какие-то двое цап меня под руки. «Господа, — шпион!» Я слова сказать не успел. Вижу себя в центре, и этакая тишина вокруг,
а глаза у всех — как шилья… Пропал, думаю…
—
Ну, этот дурак первый будет резать, я его знаю! — Саша засмеялся тонким воющим смехом. — У меня на него есть слово: бей за народ!
А кто сказал, что Маклаков бросил службу?
—
Ну, удушил и всё… Только с того времени, как увижу или услышу — убили человека, — вспоминаю его… По моему, он один знал, что верно… Оттого и не боялся… И знал он — главное — что завтра будет… чего никто не знает. Евсей, пойдём ко мне ночевать,
а? Пойдём, пожалуйста!
— Ничего не будет. Ты смирный, говоришь мало, и я тоже не люблю говорить. Спросишь о чём-нибудь — один скажет одно, другой другое, третий ещё что-нибудь, и
ну вас к чёрту, думаю! Слов у вас много,
а верных нет…