Неточные совпадения
Аммос Федорович.
Ну нет, Антон Антонович.
А вот, например, если у кого-нибудь шуба стоит пятьсот рублей, да супруге шаль…
Городничий.
Ну,
а что из того, что вы берете взятки борзыми щенками? Зато вы в бога не веруете; вы в церковь никогда не ходите;
а я, по крайней мере, в вере тверд и каждое воскресенье бываю в церкви.
А вы… О, я знаю вас: вы если начнете говорить о сотворении мира, просто волосы дыбом поднимаются.
Я раз слушал его:
ну, покамест говорил об ассириянах и вавилонянах — еще ничего,
а как добрался до Александра Македонского, то я не могу вам сказать, что с ним сделалось.
Вот теперь трактирщик сказал, что не дам вам есть, пока не заплатите за прежнее;
ну,
а коли не заплатим?
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется!
А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его.
Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь не спишь, стараешься для отечества, не жалеешь ничего,
а награда неизвестно еще когда будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?
Анна Андреевна.
Ну вот, уж целый час дожидаемся,
а все ты с своим глупым жеманством: совершенно оделась, нет, еще нужно копаться… Было бы не слушать ее вовсе. Экая досада! как нарочно, ни души! как будто бы вымерло все.
Анна Андреевна. Где идет? У тебя вечно какие-нибудь фантазии.
Ну да, идет. Кто же это идет? Небольшого роста… во фраке… Кто ж это?
а? Это, однако ж, досадно! Кто ж бы это такой был?
Анна Андреевна.
Ну да, Добчинский, теперь я вижу, — из чего же ты споришь? (Кричит в окно.)Скорей, скорей! вы тихо идете.
Ну что, где они?
А? Да говорите же оттуда — все равно. Что? очень строгий?
А?
А муж, муж? (Немного отступя от окна, с досадою.)Такой глупый: до тех пор, пока не войдет в комнату, ничего не расскажет!
Анна Андреевна.
Ну, скажите, пожалуйста:
ну, не совестно ли вам? Я на вас одних полагалась, как на порядочного человека: все вдруг выбежали, и вы туда ж за ними! и я вот ни от кого до сих пор толку не доберусь. Не стыдно ли вам? Я у вас крестила вашего Ванечку и Лизаньку,
а вы вот как со мною поступили!
Осип.
Ну,
а простова-то что у вас есть?
Я не люблю церемонии. Напротив, я даже стараюсь всегда проскользнуть незаметно. Но никак нельзя скрыться, никак нельзя! Только выйду куда-нибудь, уж и говорят: «Вон, говорят, Иван Александрович идет!»
А один раз меня приняли даже за главнокомандующего: солдаты выскочили из гауптвахты и сделали ружьем. После уже офицер, который мне очень знаком, говорит мне: «
Ну, братец, мы тебя совершенно приняли за главнокомандующего».
Артемий Филиппович (Луке Лукичу).Страшно просто.
А отчего, и сам не знаешь.
А мы даже и не в мундирах.
Ну что, как проспится да в Петербург махнет донесение? (Уходит в задумчивости вместе с смотрителем училищ, произнеся:)Прощайте, сударыня!
Анна Андреевна.
Ну, может быть, один какой-нибудь раз, да и то так уж, лишь бы только. «
А, — говорит себе, — дай уж посмотрю на нее!»
Городничий.
Ну, уж вы — женщины! Все кончено, одного этого слова достаточно! Вам всё — финтирлюшки! Вдруг брякнут ни из того ни из другого словцо. Вас посекут, да и только,
а мужа и поминай как звали. Ты, душа моя, обращалась с ним так свободно, как будто с каким-нибудь Добчинским.
Еще военный все-таки кажет из себя,
а как наденет фрачишку —
ну точно муха с подрезанными крыльями.
Городничий.
А мне очень нравится твое лицо. Друг, ты должен быть хороший человек.
Ну что…
Хлестаков.
А мне нравится здешний городок. Конечно, не так многолюдно —
ну что ж? Ведь это не столица. Не правда ли, ведь это не столица?
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, берегись: отца родного не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
Осип. Да так. Бог с ними со всеми! Погуляли здесь два денька —
ну и довольно. Что с ними долго связываться? Плюньте на них! не ровен час, какой-нибудь другой наедет… ей-богу, Иван Александрович!
А лошади тут славные — так бы закатили!..
Ну и несешь,
а в штуке-то будет без мала аршин пятьдесят.
Xлестаков. Хорошо, хорошо.
Ну,
а ты? (Выпровожает старуху.)
Анна Андреевна.
Ну вот видишь, дура,
ну вот видишь: из-за тебя, этакой дряни, гость изволил стоять на коленях;
а ты вдруг вбежала как сумасшедшая.
Ну вот, право, стоит, чтобы я нарочно отказала: ты недостойна такого счастия.
Городничий. Что, Анна Андреевна?
а? Думала ли ты что-нибудь об этом? Экой богатый приз, канальство!
Ну, признайся откровенно: тебе и во сне не виделось — просто из какой-нибудь городничихи и вдруг; фу-ты, канальство! с каким дьяволом породнилась!
Городничий.
Ну, в Питере так в Питере;
а оно хорошо бы и здесь. Что, ведь, я думаю, уже городничество тогда к черту,
а, Анна Андреевна?
Городничий. Не погуби! Теперь: не погуби!
а прежде что? Я бы вас… (Махнув рукой.)
Ну, да бог простит! полно! Я не памятозлобен; только теперь смотри держи ухо востро! Я выдаю дочку не за какого-нибудь простого дворянина: чтоб поздравление было… понимаешь? не то, чтоб отбояриться каким-нибудь балычком или головою сахару…
Ну, ступай с богом!
Аммос Федорович (в сторону).Вот выкинет штуку, когда в самом деле сделается генералом! Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло!
Ну, брат, нет, до этого еще далека песня. Тут и почище тебя есть,
а до сих пор еще не генералы.
Неточные совпадения
— Да чем же ситцы красные // Тут провинились, матушка? // Ума не приложу! — // «
А ситцы те французские — // Собачьей кровью крашены! //
Ну… поняла теперь?..»
А птичка им в ответ: // «Все скатерть самобраная // Чинить, стирать, просушивать // Вам будет…
Ну, пусти!..»
Пахом приподнял «счастие» // И, крякнувши порядочно, // Работнику поднес: // «
Ну, веско!
а не будет ли // Носиться с этим счастием // Под старость тяжело?..»
Ну, так мы и доехали, // И я добрел на родину, //
А здесь, по Божьей милости, // И легче стало мне…
Пришел солдат с медалями, // Чуть жив,
а выпить хочется: // — Я счастлив! — говорит. // «
Ну, открывай, старинушка, // В чем счастие солдатское? // Да не таись, смотри!» // —
А в том, во-первых, счастие, // Что в двадцати сражениях // Я был,
а не убит! //
А во-вторых, важней того, // Я и во время мирное // Ходил ни сыт ни голоден, //
А смерти не дался! //
А в-третьих — за провинности, // Великие и малые, // Нещадно бит я палками, //
А хоть пощупай — жив!