Неточные совпадения
На другой день рано утром по
городу закричали, что в огороде
полиции кто-то «самоубийством застрелился из ружья».
И Матвей испугался, когда они, торопливо и тихо, рассказали ему, что
полиция приказывает смотреть за постоялкой в оба глаза, — женщина эта не может отлучаться из
города, а те, у кого она живёт, должны доносить
полиции обо всём, что она делает и что говорит.
Ефима, видно, это ошарашило, мягче стал, — татарина в
городе весьма уважают за честность и очень удивляются ему. Однако всё записали, таскают Максима в
полицию, спрашивают о чём-то, а он ходит мрачнее сажи и смолы. К мировому его потянут, не избежать.
Ошеломлённый, замирая в страхе, Кожемякин долго не мог понять тихий шёпот татарина, нагнувшегося к нему, размахивая руками, и, наконец, понял: Галатская с Цветаевым поехали по уезду кормить голодных мужиков, а
полиция схватила их, арестовала и увезла в
город; потом, ночью, приехали жандармы, обыскали весь дом, спрашивали его, Шакира, и Фоку — где хозяин?
Само собою разумеется, что после этого
полиция города Цюриха, несмотря на вселенские притязания, выплатила залог…
Незнакомец вышел, пожав плечами, и отправился прежде всего на телеграф, а судья Дикинсон лег спать, совершенно уверенный, что теперь у
полиции города Дэбльтоуна есть хорошая помощь по надзору за человеком без намерений. Но прежде, чем лечь, он послал еще телеграмму, вызывавшую на завтра мистера Евгения Нилова…
—
Полиция города Дэбльтоуна исполнит свой долг, сэр, — сказал судья Дикинсон надменно. — Я не допущу, чтобы впоследствии писали в газетах, что в городе Дэбльтоуне арестовали человека без достаточных оснований.
«Мы, Емилий Буллей, комиссар
полиции города Парижа, и в особенности Тюльерийского отделения. Во исполнение приказаний господина префекта полиции от 23 апреля:
Неточные совпадения
— Губернатор приказал выслать Инокова из
города, обижен корреспонденцией о лотерее, которую жена его устроила в пользу погорельцев. Гришу ищут, приходила
полиция, требовали, чтоб я сказала, где он. Но — ведь я же не знаю! Не верят.
«Москва опустила руки», — подумал он, шагая по бульварам странно притихшего
города. Полдень, а людей на улицах немного и все больше мелкие обыватели; озабоченные, угрюмые, небольшими группами они стояли у ворот, куда-то шли, тоже по трое, по пяти и более. Студентов было не заметно, одинокие прохожие — редки, не видно ни извозчиков, ни
полиции, но всюду торчали и мелькали мальчишки, ожидая чего-то.
— Сегодня знакомлю редакцию с культурными силами
города. На семьдесят тысяч жителей оказалось четырнадцать сил, н-да, брат! Три силы состоят под гласным надзором
полиции, а остальные, наверное, почти все под негласным. Зер комиш… [Очень смешно (нем.).]
— Вообще — это бесполезное занятие в чужом огороде капусту садить. В Орле жил под надзором
полиции один политический человек, уже солидного возраста и большой умственной доброты. Только — доброта не средство против скуки.
Город — скучный, пыльный, ничего орлиного не содержит, а свинства — сколько угодно! И вот он, добряк, решил заняться украшением окружающих людей. Между прочим, жена моя — вторая — немножко пострадала от него — из гимназии вытурили…
— Я во Пскове буду жить. Столицы, университетские
города, конечно, запрещены мне. Поживу во Пскове до осени — в Полтаву буду проситься. Сюда меня на две недели пустили, обязан ежедневно являться в
полицию. Ну, а ты — как живешь? Помнится, тебя марксизм не удовлетворял?