Неточные совпадения
— В
сущности, мы едва ли имеем право делать столь определенные выводы о жизни
людей. Из десятков тысяч мы знаем, в лучшем случае, как живет сотня, а говорим так, как будто изучили жизнь всех.
— Он, как Толстой, ищет веры, а не истины. Свободно мыслить о истине можно лишь тогда, когда мир опустошен: убери из него все — все вещи, явления и все твои желания, кроме одного: познать мысль в ее
сущности. Они оба мыслят о
человеке, о боге, добре и зле, а это — лишь точки отправления на поиски вечной, все решающей истины…
«В
сущности, все эти умники —
люди скучные. И — фальшивые, — заставлял себя думать Самгин, чувствуя, что им снова овладевает настроение пережитой ночи. — В душе каждого из них, под словами, наверное, лежит что-нибудь простенькое. Различие между ними и мной только в том, что они умеют казаться верующими или неверующими, а у меня еще нет ни твердой веры, ни устойчивого неверия».
На террасе говорили о славянофилах и Данилевском, о Герцене и Лаврове. Клим Самгин знал этих писателей, их идеи были в одинаковой степени чужды ему. Он находил, что, в
сущности, все они рассматривают личность только как материал истории, для всех
человек является Исааком, обреченным на заклание.
«
Человек — это система фраз, не более того. Конурки бога, — я глупо сказал. Глупо. Но еще глупее московский бог в рубахе. И — почему сны в Орле приятнее снов в Петербурге? Ясно, что все эти пошлости необходимы
людям лишь для того, чтоб каждый мог отличить себя от других. В
сущности — это мошенничество».
Самгин был утомлен впечатлениями, и его уже не волновали все эти скорбные, испуганные, освещенные любопытством и блаженно тупенькие лица, мелькавшие на улице, обильно украшенной трехцветными флагами. Впечатления позволяли Климу хорошо чувствовать его весомость, реальность. О причине катастрофы не думалось. Да, в
сущности, причина была понятна из рассказа Маракуева:
люди бросились за «конфетками» и передавили друг друга. Это позволило Климу смотреть на них с высоты экипажа равнодушно и презрительно.
— Эти молодые
люди очень спешат освободиться от гуманитарной традиции русской литературы. В
сущности, они пока только переводят и переписывают парижских поэтов, затем доброжелательно критикуют друг друга, говоря по поводу мелких литературных краж о великих событиях русской литературы. Мне кажется, что после Тютчева несколько невежественно восхищаться декадентами с Монмартра.
«Вот так увеличивают они количество
людей, сочувствующих и помогающих им, в
сущности, — невольно. Что-нибудь подобное случилось и с Елизаветой Спивак».
В
сущности, все это сводится к необъяснимому желанию сделать
человека Исааком, жертвой, наконец — лошадью, которая должна тащить куда-то тяжкий воз истории.
Да, приятно было узнать мнение Лютова,
человека, в
сущности, не глупого, хотя все-таки несколько обидно, что он отказал в симпатии. Самгин даже почувствовал, что мнение это выпрямляет его, усиливая в нем ощущение своей значительности, оригинальности.
Он чувствовал себя окрепшим. Все испытанное им за последний месяц утвердило его отношение к жизни, к
людям. О себе сгоряча подумал, что он действительно независимый
человек и, в
сущности, ничто не мешает ему выбрать любой из двух путей, открытых пред ним. Само собою разумеется, что он не пойдет на службу жандармов, но, если б издавался хороший, независимый от кружков и партий орган, он, может быть, стал бы писать в нем. Можно бы неплохо написать о духовном родстве Константина Леонтьева с Михаилом Бакуниным.
Жизнь очень похожа на Варвару, некрасивую, пестро одетую и — неумную. Наряжаясь в яркие слова, в стихи, она, в
сущности, хочет только сильного
человека, который приласкал бы и оплодотворил ее. Он вспомнил, с какой смешной гордостью рассказывала Варвара про обыск у нее Лидии и Алине, вспомнил припев дяди Миши...
— Так тебя, брат, опять жандармы прижимали? Эх ты… А впрочем, черт ее знает, может быть, нужна и революция! Потому что — действительно: необходимо представительное правление, то есть — три-четыре сотни деловых
людей, которые драли бы уши губернаторам и прочим администраторам, в
сущности — ар-рестантам, — с треском закончил он, и лицо его вспухло, налилось кровью.
Сталкиваясь с купцами, мещанами, попами, он находил, что эти
люди вовсе не так свирепо жадны и глупы, как о них пишут и говорят, и что их будто бы враждебное отношение ко всяким новшествам, в
сущности, здоровое недоверие
людей осторожных.
Ему казалось, что за этими словами спрятаны уже знакомые ему тревожные мысли. Митрофанов чем-то испуган, это — ясно; он вел себя, как
человек виноватый, он, в
сущности, оправдывался.
«Глуповатые стишки. Но кто-то сказал, что поэзия и должна быть глуповатой… Счастье — тоже. «Счастье на мосту с чашкой», — это о нищих. Пословицы всегда злы, в
сущности. Счастье — это когда
человек живет в мире с самим собою. Это и значит: жить честно».
— В скрытой
сущности своей это — борьба
людей, которые говорят по Марксу, с людями, которые решили действовать по Марксу.
Тут он вспомнил, что Митрофанов тоже сначала казался ему
человеком нормальным, здравомыслящим, но, в
сущности, ведь он тоже изменил своему долгу; в другую сторону, а — изменил, это — так.
Говорила чья-то круглая, мягкая спина в измятой чесунче, чесунча на спине странно шевелилась, точно под нею бегали мыши, в спину неловко вставлена лысоватая голова с толстыми ушами синеватого цвета. Самгин подумал, что большинство
людей и физически тоже безобразно. А простых
людей как будто и вовсе не существует. Некоторые притворяются простыми, но, в
сущности, они подобны алгебраическим задачам с тремя — со многими — неизвестными.
«В
сущности, это — победа, они победили», — решил Самгин, когда его натиском толпы швырнуло в Леонтьевский переулок. Изумленный бесстрашием
людей, он заглядывал в их лица, красные от возбуждения, распухшие от ударов, испачканные кровью, быстро застывавшей на морозе. Он ждал хвастливых криков, ждал выявления гордости победой, но высокий, усатый
человек в старом, грязноватом полушубке пренебрежительно говорил, прислонясь к стене...
«Солдат этот, конечно, — глуп, но — верный слуга. Как повар. Анфимьевна. Таня Куликова. И — Любаша тоже. В
сущности, общество держится именно такими. Бескорыстно отдают всю жизнь, все силы. Никакая организация невозможна без таких
людей. Николай — другого типа… И тот, раненый, торговец копченой рыбой…»
— Вы, Анфимьевна, — замечательная женщина! Вы, в
сущности, великий
человек! Жизнь держится кроткой и неистощимой силою таких
людей, как вы! Да, это — так…
— Вы простите, что я привел его, — мне нужно было видеть вас, а он боится ходить один. Он, в
сущности, весьма интересный и милый
человек, но — видите — говорит! На все темы и сколько угодно…
— Жизнь сводится, в
сущности, к возне
человека с самим собою, — почти сердито, неожиданно для себя, произнес Самгин, и это еще более рассердило его.
«В
сущности, есть много оснований думать, что именно эти
люди — основной материал истории, сырье, из которого вырабатывается все остальное человеческое, культурное. Они и — крестьянство. Это — демократия, подлинный демос — замечательно живучая, неистощимая сила. Переживает все социальные и стихийные катастрофы и покорно, неутомимо ткет паутину жизни. Социалисты недооценивают значение демократии».
Затем он неожиданно подумал, что каждый из
людей в вагоне, в поезде, в мире замкнут в клетку хозяйственных, в
сущности — животных интересов; каждому из них сквозь прутья клетки мир виден правильно разлинованным, и, когда какая-нибудь сила извне погнет линии прутьев, — мир воспринимается искаженным. И отсюда драма. Но это была чужая мысль: «Чижи в клетках», — вспомнились слова Марины, стало неприятно, что о клетках выдумал не сам он.
«Воспитанная литераторами, публицистами, «критически мыслящая личность» уже сыграла свою роль, перезрела, отжила. Ее мысль все окисляет, покрывая однообразной ржавчиной критицизма. Из фактов совершенно конкретных она делает не прямые выводы, а утопические, как, например, гипотеза социальной, то есть — в
сущности, социалистической революции в России, стране полудиких
людей, каковы, например, эти «взыскующие града». Но, назвав
людей полудикими, он упрекнул себя...
—
Люди интеллигентного чина делятся на два типа: одни — качаются, точно маятники, другие — кружатся, как стрелки циферблата, будто бы показывая утро, полдень, вечер, полночь. А ведь время-то не в их воле! Силою воображения можно изменить представление о мире, а сущность-то — не изменишь.
Говорил Макаров медленно и как бы нехотя. Самгин искоса взглянул на его резко очерченный профиль. Не так давно этот
человек только спрашивал, допрашивал, а теперь вот решается объяснять, поучать. И красота его, в
сущности, неприятна, пошловата.
Дома его ждала телеграмма из Антверпена. «Париж не вернусь еду Петербург Зотова». Он изорвал бумагу на мелкие куски, положил их в пепельницу, поджег и, размешивая карандашом, дождался, когда бумага превратилась в пепел. После этого ему стало так скучно, как будто вдруг исчезла цель, ради которой он жил в этом огромном городе. В
сущности — город неприятный, избалован богатыми иностранцами, живет напоказ и обязывает к этому всех своих
людей.
Самгин не впервые подумал, что в этих крепко построенных домах живут скучноватые, но, в
сущности, неглупые
люди, живут недолго, лет шестьдесят, начинают думать поздно и за всю жизнь не ставят пред собою вопросов — божество или человечество, вопросов о достоверности знания, о…
«Она не мало видела
людей, но я остался для нее наиболее яркой фигурой. Ее первая любовь. Кто-то сказал: “Первая любовь — не ржавеет”. В
сущности, у меня не было достаточно солидных причин разрывать связь с нею. Отношения обострились… потому что все вокруг было обострено».
«Да, он, в
сущности, оригинальный
человек».
Он подумал, что гимназия, а особенно — университет лишают этих
людей своеобразия, а ведь, в
сущности, именно в этом своеобразии языка, мысли, быта, во всем, что еще сохраняет в себе отзвуки исторического прошлого, именно в этом подлинное лицо нации.
«Сколько ценнейших сил, упрямого учительства тратится на эту полудикую, полуграмотную массу
людей. В
сущности, они не столько помогают, как мешают жить».