Неточные совпадения
—
Боже мой, что такое у
тебя? Глаз — цел?
— Я, разумеется, понимаю твои товарищеские чувства, но было бы разумнее отправить этого в больницу. Скандал, при нашем положении в обществе…
ты понимаешь, конечно… О,
боже мой!
—
Боже мой, я сама вижу.
Ты хорошо знаком с нею?
— О,
боже мой, можешь представить: Марья Романовна, —
ты ее помнишь? — тоже была арестована, долго сидела и теперь выслана куда-то под гласный надзор полиции!
Ты — подумай: ведь она старше меня на шесть лет и все еще… Право же, мне кажется, что в этой борьбе с правительством у таких людей, как Мария, главную роль играет их желание отомстить за испорченную жизнь…
—
Боже мой, — вот человек! От него — тошнит. Эта лакейская развязность, и этот смех! Как
ты можешь терпеть его? Почему не отчитаешь хорошенько?
Присмотрелся дьявол к нашей жизни,
Ужаснулся и — завыл со страха:
— Господи! Что ж это я наделал?
Одолел
тебя я, — видишь,
боже?
Сокрушил я все твои законы,
Друг
ты мой и брат
мой неудачный,
Авель
ты…
—
Боже мой,
боже… У
тебя ужасное лицо, Клим, дорогой…
—
Боже мой, какие у
тебя нервы! — тихо сказала Варвара. — Но — как замечательно
ты говоришь…
— Лютов был, — сказала она, проснувшись и морщась. — Просил
тебя прийти в больницу. Там Алина с ума сходит.
Боже мой, — как у меня голова болит! И какая все это… дрянь! — вдруг взвизгнула она, топнув ногою. — И еще —
ты! Ходишь ночью… Бог знает где, когда тут…
Ты уже не студент…
— О
боже мой… Вот ужас!
Ты посылал спросить, как чувствует себя Сомова?
— Ах,
боже мой! — вскричала Дуняша, удивленно всплеснув руками, — вот не ожидала!
Ты говоришь совсем, как муж
мой…
— Что с
тобой, милый? Кто
тебя обидел? Ну, скажи мне!
боже мой, у
тебя такие сумасшедшие, такие жалкие глаза.
—
Боже мой, — вот неожиданно! Хотя Марина сказала мне, что
ты здесь…
— Да перестань
ты, господи
боже мой! — тревожно уговаривала женщина, толкая мужа кулаком в плечо и бок. — Отвяжитесь вы от него, господин, что это вы дразните! — закричала и она, обращаясь к ветеринару, который, не переставая хохотать, вытирал слезившиеся глаза.
—
Ты продашь все. Деньги — независимость, милый. В сумке. И в портфеле, в чемодане. Ах,
боже мой!.. Неужели… нет — неужели я… Погаси огонь над кроватью… Режет глаза.
Иной городничий, конечно, радел бы о своих выгодах; но, верите ли, что, даже когда ложишься спать, все думаешь: «Господи
боже ты мой, как бы так устроить, чтобы начальство увидело мою ревность и было довольно?..» Наградит ли оно или нет — конечно, в его воле; по крайней мере, я буду спокоен в сердце.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак!
Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)
Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Анна Андреевна. Где ж, где ж они? Ах,
боже мой!.. (Отворяя дверь.)Муж! Антоша! Антон! (Говорит скоро.)А все
ты, а всё за
тобой. И пошла копаться: «Я булавочку, я косынку». (Подбегает к окну и кричит.)Антон, куда, куда? Что, приехал? ревизор? с усами! с какими усами?
Анна Андреевна. Ах,
боже мой, какие
ты, Антоша, слова отпускаешь!
Софья (усмехаясь).
Боже мой! Если б
ты его увидел, ревность твоя довела б
тебя до крайности!
«Неужели это вера? — подумал он, боясь верить своему счастью. —
Боже мой, благодарю
Тебя»! — проговорил он, проглатывая поднимавшиеся рыданья и вытирая обеими руками слезы, которыми полны были его глаза.