Неточные совпадения
Больше трех раз кряду нельзя ставить деньги
на кон, — я стал бить чужие ставки и выиграл еще копейки четыре да кучу бабок. Но когда снова дошла очередь до меня, я поставил трижды и проиграл
все деньги, как раз вовремя: обедня кончилась, звонили колокола,
народ выходил из церкви.
Эти разговоры под плачущий плеск воды, шлепанье мокрых тряпок,
на дне оврага, в грязной щели, которую даже зимний снег не мог прикрыть своим чистым покровом, эти бесстыдные, злые беседы о тайном, о том, откуда
все племена и
народы, вызывали у меня пугливое отвращение, отталкивая мысль и чувство в сторону от «романов», назойливо окружавших меня; с понятием о «романе» у меня прочно связалось представление о грязной, распутной истории.
«А при Благословенном государе Александре Павлыче дворянишки, совратясь к чернокнижию и фармазонству, затеяли предать
весь российский
народ римскому папе, езуиты! Тут Аракчеев-генерал изловил их
на деле да, не взирая
на чины-звания, —
всех в Сибирь в каторгу, там они и исхизли, подобно тле…»
Реже других к ней приходил высокий, невеселый офицер, с разрубленным лбом и глубоко спрятанными глазами; он всегда приносил с собою скрипку и чудесно играл, — так играл, что под окнами останавливались прохожие,
на бревнах собирался
народ со
всей улицы, даже мои хозяева — если они были дома — открывали окна и, слушая, хвалили музыканта. Не помню, чтобы они хвалили еще кого-нибудь, кроме соборного протодьякона, и знаю, что пирог с рыбьими жирами нравился им все-таки больше, чем музыка.
— Проболтался я по ветру некоторое время и приснастился к старичку володимерцу, офене, и пошли мы с ним сквозь
всю землю:
на Балкан-горы ходили, к самым — туркам, к румынам тоже, ко грекам, австриякам разным —
все народы обошли, у того — купишь, этому — продашь.
В базарные дни, среду и пятницу, торговля шла бойко,
на террасе то и дело появлялись мужики и старухи, иногда целые семьи,
всё — старообрядцы из Заволжья, недоверчивый и угрюмый лесной
народ. Увидишь, бывало, как медленно, точно боясь провалиться, шагает по галерее тяжелый человек, закутанный в овчину и толстое, дома валянное сукно, — становится неловко перед ним, стыдно. С великим усилием встанешь
на дороге ему, вертишься под его ногами в пудовых сапогах и комаром поешь...
Неточные совпадения
Чудно
все завелось теперь
на свете: хоть бы народ-то уж был видный, а то худенький, тоненький — как его узнаешь, кто он?
Глядеть
весь город съехался, // Как в день базарный, пятницу, // Через неделю времени // Ермил
на той же площади // Рассчитывал
народ.
Глеб — он жаден был — соблазняется: // Завещание сожигается! //
На десятки лет, до недавних дней // Восемь тысяч душ закрепил злодей, // С родом, с племенем; что народу-то! // Что народу-то! с камнем в воду-то! //
Все прощает Бог, а Иудин грех // Не прощается. // Ой мужик! мужик! ты грешнее
всех, // И за то тебе вечно маяться!
Солдат слегка притопывал. // И слышалось, как стукалась // Сухая кость о кость, // А Клим молчал: уж двинулся // К служивому
народ. //
Все дали: по копеечке, // По грошу,
на тарелочках // Рублишко набрался…
Не ветры веют буйные, // Не мать-земля колышется — // Шумит, поет, ругается, // Качается, валяется, // Дерется и целуется // У праздника
народ! // Крестьянам показалося, // Как вышли
на пригорочек, // Что
все село шатается, // Что даже церковь старую // С высокой колокольнею // Шатнуло раз-другой! — // Тут трезвому, что голому, // Неловко… Наши странники // Прошлись еще по площади // И к вечеру покинули // Бурливое село…