«Мертвые души» я прочитал неохотно; «Записки
из мертвого дома» — тоже; «Мертвые души», «Мертвый дом», «Смерть», «Три смерти», «Живые мощи» — это однообразие названий книг невольно останавливало внимание, возбуждая смутную неприязнь к таким книгам. «Знамение времени», «Шаг за шагом», «Что делать?», «Хроника села Смурина» — тоже не понравились мне, как и все книги этого порядка.
Может быть заметят и то, что до сегодня я почти ни разу не заговаривал печатно о моей жизни в каторге; «Записки же
из Мертвого дома» написал пятнадцать лет назад, от лица вымышленного, от преступника, будто бы убившего свою жену.
Есть у него произведение, которое странно и резко выделяется из всех других. Как будто ясный луч солнца светится средь грозовой тьмы, сверкающей молниями. Произведение это — «Записки
из мертвого дома». Существеннейшая особенность их заключается в совершенно необычном для Достоевского тонусе отношения к жизни.
На днях издатель «Записок
из Мертвого дома» получил уведомление из Сибири, что преступник был действительно прав и десять лет страдал в каторжной работе напрасно; что невинность его обнаружена по суду, официально. Что настоящие преступники нашлись и сознались и что несчастный уже освобожден из острога. Издатель никак не может сомневаться в достоверности этого известия…
Неточные совпадения
— Ах, самую простую вещь, Сергей Александрыч… Посмотрите кругом, везде
мертвая скука. Мужчины убивают время, по крайней мере, за картами, а женщинам даже и это плохо удается. Я иногда завидую своему мужу, который бежит
из дому, чтобы провести время у Зоси. Надеюсь, что там ему веселее, чем
дома, и я нисколько не претендую на него…
— Вот мы и
дома, — сказал спутник и заорал диким голосом: — Проснитесь,
мертвые, восстаньте
из гробов! Мы водки принесли!..
Мы, весь
дом, стоим у ворот,
из окна смотрит синее лицо военного, над ним — белокурая голова его жены; со двора Бетленга тоже вышли какие-то люди, только серый,
мертвый дом Овсянникова не показывает никого.
Хохлушка лет 50 в Ново-Михайловке, пришедшая сюда с сыном, тоже каторжным, из-за невестки, которая была найдена
мертвой в колодце, оставившая
дома старика мужа и детей, живет здесь с сожителем, и, по-видимому, это самой ей гадко, и ей стыдно говорить об этом с посторонним человеком.
Читатели, как видно
из слов Живина: «…раскуси, что там написано», — придавали стихотворению аллегорическое значение, разумея под «старым
домом» Россию, под «недовольным стариком» — Николая I. «…как сказал Гоголь, «…равно чудны стекла…» — неточная цитата
из VII главы первой части «
Мертвых душ»: «…равно чудны стекла, озирающие солнцы и передающие движенья незамеченных насекомых…»] и раскуси, что там написано.