Неточные совпадения
«Помилуйте,
что за
хорошо: курить нельзя», — сказал другой, входя в каюту.
Что там наверху?» — «Господи! как тепло,
хорошо ходить-то по палубе: мы все сапоги сняли», — отвечал он с своим равнодушием, не спрашивая ни себя, ни меня и никого другого об этом внезапном тепле в январе, не делая никаких сближений, не задавая себе задач…
«А
что ж, ничего! — думал я, — мне
хорошо, как на диване; каково им?
В самом деле, в тюрьмах, когда нас окружали черные, пахло не совсем
хорошо, так
что барон, более всех нас заслуживший от Зеленого упрек в «нежном воспитании», смотрел на них, стоя поодаль.
Поэтому истребить пиратов почти нет возможности: у них на некоторых островах есть так
хорошо укрепленные места,
что могут противиться всякой вооруженной силе.
Что это такое? как я ни был приготовлен найти что-нибудь оригинальное, как много ни слышал о том,
что Вампоа богат,
что он живет
хорошо, но то,
что мы увидели, далеко превзошло ожидание. Он тотчас повел нас показать сад, которым окружена дача. Про китайские сады говорят много хорошего и дурного.
Решились не допустить мачту упасть и в помощь ослабевшим вантам «заложили сейтали» (веревки с блоками). Работа кипела, несмотря на то,
что уж наступила ночь. Успокоились не прежде, как кончив ее. На другой день стали вытягивать самые ванты. К счастию, погода стихла и дала исполнить это, по возможности,
хорошо. Сегодня мачта почти стоит твердо; но на всякий случай заносят пару лишних вант, чтоб новый крепкий ветер не застал врасплох.
— В Тамбове, ваше высокоблагородие, всегда, бывало, целый день на солнце сидишь и голову подставишь — ничего; ляжешь на траве, спину и брюхо греешь —
хорошо. А здесь бог знает
что: солнце-то словно пластырь! — отвечал он с досадой.
Дня через три приехали опять гокейнсы, то есть один Баба и другой, по обыкновению новый, смотреть фрегат. Они пожелали видеть адмирала, объявив,
что привезли ответ губернатора на письма от адмирала и из Петербурга. Баниосы передали,
что его превосходительство «увидел письмо с удовольствием и
хорошо понял» и
что постарается все исполнить. Принять адмирала он, без позволения, не смеет, но
что послал уже курьера в Едо и ответ надеется получить скоро.
— «
Что еще?» — «Губернатор просит, нельзя ли вам угоститься без него: так выходит
хорошо по-японски», — говорит Кичибе.
«Ну
хорошо, скажите им, — приказал объявить адмирал, узнав, зачем они приехали, —
что, пожалуй, они могут подать чай, так как это их обычай; но чтоб о завтраке и помину не было».
К. Н. Посьет говорит,
что это
хорошо.
Японцы так
хорошо устроили у себя внутреннее управление,
что совет не может сделать ничего без сиогуна, сиогун без совета и оба вместе без удельных князей. И так система их держится и будет держаться на своих искусственных основаниях до тех пор, пока не помогут им ниспровергнуть ее… американцы или хоть… мы!
Но эти раки мне не понравились: клешней у них нет, и шеи тоже, именно нет того,
что хорошо в раках; ноги недурны, но крепки; в средине рака много всякой дряни, но есть и белое мясо, которым наполнен низ всей чашки.
Но и инсургенты платят за это
хорошо. На днях они объявили,
что готовы сдать город и просят прислать полномочных для переговоров. Таутай обрадовался и послал к ним девять чиновников, или мандаринов, со свитой. Едва они вошли в город, инсургенты предали их тем ужасным, утонченным мучениям, которыми ознаменованы все междоусобные войны.
«
Что такое, разве это
хорошо?» — «Попробуйте!» Я попробовал: кожа сладкая и ароматическая, между тем как внутри кисло.
Место видели: говорят,
хорошо. С К. Н. Посьетом ездили: В. А. Римский-Корсаков, И. В. Фуругельм и К. И. Лосев. Место отведено на левом мысу, при выходе из пролива на внутренний рейд. Сегодня говорили баниосам,
что надо фрегату подтянуться к берегу, чтоб недалеко было ездить туда. Опять затруднения, совещания и наконец всегдашний ответ: «Спросим губернатора».
С музыкой, в таком же порядке, как приехали, при ясной и теплой погоде, воротились мы на фрегат. Дорогой к пристани мы заглядывали за занавески и видели узенькую улицу, тощие деревья и прятавшихся женщин. «И
хорошо делают,
что прячутся, чернозубые!» — говорили некоторые. «Кисел виноград…» — скажете вы. А женщины действительно чернозубые: только до замужства хранят они естественную белизну зубов, а по вступлении в брак чернят их каким-то составом.
Фаддеев, бывший в числе наших слуг, сказал,
что и их всех угостили, и на этот раз
хорошо. «
Чего ж вам дали?» — спросил я. «Красной и белой каши; да
что, ваше высокоблагородие, с души рвет». — «Отчего?» — «Да рыба — словно кисель, без соли, хлеба нет!»
После этого церемониймейстер пришел и объявил,
что его величество сиогун прислал российскому полномочному подарки и просил принять их. В знак того,
что подарки принимаются с уважением, нужно было дотронуться до каждого из них обеими руками. «Вот подарят редкостей! — думали все, — от самого сиогуна!» — «
Что подарили?» — спрашивали мы шепотом у Посьета, который ходил в залу за подарками. «Ваты», — говорит. «Как ваты?» — «Так, ваты шелковой да шелковой материи». — «
Что ж, шелковая материя — это
хорошо!»
Дорога пошла в гору. Жарко. Мы сняли пальто: наши узкие костюмы, из сукна и других плотных материй, просто невозможны в этих климатах. Каков жар должен быть летом!
Хорошо еще,
что ветер с моря приносит со всех сторон постоянно прохладу! А всего в 26-м градусе широты лежат эти благословенные острова. Как не взять их под покровительство? Люди Соединенных Штатов совершенно правы, с своей стороны.
Внизу мы прошли чрез живописнейший лесок — нельзя нарочно расположить так красиво рощу — под развесистыми банианами и кедрами, и вышли на поляну. Здесь лежала, вероятно занесенная землетрясением, громадная глыба коралла, вся обросшая мохом и зеленью. Романтики тут же объявили,
что хорошо бы приехать сюда на целый день с музыкой; «с закуской и обедом», — прибавили положительные люди. Мы вышли в одну из боковых улиц с маленькими домиками: около каждого теснилась кучка бананов и цветы.
— «Напротив, очень
хорошо, — сказал он, — у меня в постели семь месяцев жила ящерица, и я не знал,
что такое укушение комара, — так она ловко ловит их.
Первое движение у них, когда их о чем-нибудь спросишь, не сказать, второе — солгать, как у Талейрана, который не советовал следовать первому движению сердца, потому
что оно иногда бывает
хорошо.
«Все это неправда, — возразила одна дама (тоже бывалая, потому
что там других нет), — я сама ехала в качке, и очень
хорошо. Лежишь себе или сидишь; я даже вязала дорогой. А верхом вы измучитесь по болотам; якутские седла мерзкие…»
Сегодня, возвращаясь с прогулки, мы встретили молодую крестьянскую девушку, очень недурную собой, но с болезненной бледностью на лице. Она шла в пустую, вновь строящуюся избу. «Здравствуй! ты нездорова?» — спросили мы. «Была нездорова: голова с месяц болела, теперь здорова», — бойко отвечала она. «Какая же ты красавица!» — сказал кто-то из нас. «Ишь
что выдумали! — отвечала она, — вот войдите-ка лучше посмотреть,
хорошо ли мы строим новую избу?»
Вина в самом деле пока в этой стороне нет — непьющие этому рады: все, поневоле, ведут себя
хорошо, не разоряются. И мы рады,
что наше вино вышло (разбилось на горе, говорят люди), только Петр Александрович жалобно по вечерам просит рюмку вина, жалуясь,
что зябнет. Но без вина решительно лучше, нежели с ним: и люди наши трезвы, пьют себе чай, и, слава Богу, никто не болен, даже чуть ли не здоровее.
«Очень
хорошо, — сказал он, — а у меня вино…» — «Вино!» Тут я должен был сознаться,
что против него я — пас.
— «Ну а вы
что?» — «А мы — ничего,
хорошо; только дышать почти нельзя: режет грудь».
Но зато мелькают между ними — очень редко, конечно, — и другие — с натяжкой, с насилием языка. Например, моряки пишут: «Такой-то фрегат где-нибудь в бухте стоял «мористо»: это уже не
хорошо, но еще хуже выходит «мористее», в сравнительной степени. Не морскому читателю, конечно, в голову не придет,
что «мористо» значит близко, а «мористее» — ближе к открытому морю, нежели к берегу.