Неточные совпадения
Тут же, у
самого берега, купались наши матросы, иногда выходили на берег и, погревшись на солнце, шли опять в воду, но черные дамы не обращали на это ни малейшего внимания: видно, им не в
первый раз.
Сильные и наиболее дикие племена, теснимые цивилизацией и войною, углубились далеко внутрь; другие, послабее и посмирнее, теснимые
первыми изнутри и европейцами от берегов, поддались не цивилизации, а силе обстоятельств и оружия и идут в услужение к европейцам, разделяя их образ жизни, пищу, обычаи и даже религию, несмотря на то, что в 1834 г. они освобождены от рабства и, кажется, могли бы выбрать
сами себе место жительства и промысл.
Успеху англичан, или, лучше сказать, успеху цивилизации, противоборствуют до сих пор кроме
самой природы два враждебные обстоятельства,
первое: скрытая, застарелая ненависть голландцев к англичанам как к победителям, к их учреждениям, успехам, торговле, богатству.
Кафры, не уступая им в пропорциональности членов, превышают их ростом. Это
самое рослое племя — атлеты. Но лицом они не так красивы, как
первые; у них лоб и виски плоские, скулы выдаются; лицо овальное, взгляд выразительный и смелый; они бледнее негров; цвет более темно-шоколадный, нежели черный.
Их обязывают к миру, к занятиям, к торговле; они все обещают, а потом, при
первой оказии, запасшись опять оружием, делают то же
самое.
В
первый день Пасхи, когда мы обедали у адмирала, вдруг с треском, звоном вылетела из полупортика рама, стекла разбились вдребезги, и кудрявый, седой вал, как
сам Нептун, влетел в каюту и разлился по полу.
Встречаешь европейца и видишь, что он приехал сюда на
самое короткое время, для крайней надобности; даже у того, кто живет тут лет десять, написано на лице: «Только крайность заставляет меня томиться здесь, а то вот при
первой возможности уеду».
Баниосам, на прощанье, сказано было, что есть два письма: одно к губернатору, а другое выше; чтоб за
первым он прислал чиновника, а другое принял
сам.
Но, кажется, лгали: они хотели подражать адмиралу, который велел приготовить, в
первое свидание с японцами на фрегате, завтрак для гокейнсов и поручил нам угощать их, а
сам не присутствовал.
Тут бы следовало, кажется, говорить о деле, но губернатор просил прежде отдохнуть, бог ведает от каких подвигов, и потом уже возобновить разговор, а
сам скрылся.
Первая часть свидания прошла, по уговору, стоя.
Порядок тот же, как и в
первую поездку в город, то есть впереди ехал капитан-лейтенант Посьет, на адмиральской гичке, чтоб встретить и расставить на берегу караул; далее, на баркасе,
самый караул, в числе пятидесяти человек; за ним катер с музыкантами, потом катер со стульями и слугами; следующие два занимали офицеры: человек пятнадцать со всех судов.
Мы не успели рассмотреть его хорошенько. Он пошел вперед, и мы за ним. По анфиладе рассажено было менее чиновников, нежели в
первый раз. Мы толпой вошли в приемную залу. По этим мирным галереям не раздавалось, может быть, никогда такого шума и движения. Здесь, в белых бумажных чулках, скользили доселе, точно тени, незаметно от
самих себя, японские чиновники, пробираясь иногда ползком; а теперь вот уже в другой раз раздаются такие крепкие шаги!
Рыба, с загнутым хвостом и головой, была, как и в
первый раз, тут же, но только гораздо больше прежней. Это красная толстая рыба, называемая steinbrassen по-голландски, по-японски тай — лакомое блюдо у японцев; она и в
самом деле хороша.
Кто учил этих детей природы строить? невольно спросишь себя: здесь никто не был; каких-нибудь сорок лет назад узнали о их существовании и в
первый раз заглянули к ним люди, умеющие строить такие мосты;
сами они нигде не были.
С наших судов подали ему немедленную помощь: не будь этого, он бы скоро не снялся и при
первом свежем ветре разбился бы в щепы; он и
сам засвидетельствовал это.
Я закурил, и та хороша, хотя в
самом деле не так, как
первая: или это так показалось, потому что альфорадор подсказал.
А провожатый мой все шептал мне, отворотясь в сторону, что надо прийти «прямо и просто», а куда — все не говорил, прибавил только свое: «Je vous parle franchement, vous comprenez?» — «Да не надо ли подарить кого-нибудь?» — сказал я ему наконец, выведенный из терпения. «Non, non, — сильно заговорил он, — но вы знаете
сами, злоупотребления, строгости… но это ничего; вы можете все достать… вас принимал у себя губернатор — оно так, я видел вас там; но все-таки надо прийти… просто: vous comprenez?» — «Я приду сюда вечером, — сказал я решительно, устав слушать эту болтовню, — и надеюсь найти сигары всех сортов…» — «Кроме
первого сорта гаванской свертки», — прибавил чиновник и сказал что-то тагалу по-испански…
Что нам известно о хлебопашестве в этом углу Сибири, который причислен, кажется, так, из снихождения, к жилым местам, к Якутской области? что оно не удается, невозможно; а между тем на
самых свежих и новых поселениях, на реке Мае, при выходе нашем из лодки на станции, нам
первые бросались в глаза огороды и снопы хлеба, на
первый раз ячменя и конопли.
Я видимо стал скучать, да, может быть, он и
сам сомневался, удастся ли ему идти в Японию, так как на
первом плане теперь была у него обязанность не дипломата, а воина.
Но и наши не оставались в долгу. В то
самое время, когда фрегат крутило и било об дно, на него нанесло напором воды две джонки. С одной из них сняли с большим трудом и приняли на фрегат двух японцев, которые неохотно дали себя спасти, под влиянием строгого еще тогда запрещения от правительства сноситься с иноземцами. Третий товарищ их решительно побоялся, по этой причине, последовать примеру
первых двух и тотчас же погиб вместе с джонкой. Сняли также с плывшей мимо крыши дома старуху.
Сам адмирал, капитан (теперь адмирал) Посьет, капитан Лосев, лейтенант Пещуров и другие, да человек осьмнадцать матросов, составляли эту экспедицию, решившуюся в
первый раз, со времени присоединения Амура к нашим владениям, подняться вверх по этой реке на маленьком пароходе, на котором в
первый же раз спустился по ней генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев.
Сами ловили рыбу и иногда роскошничали за стерляжьей ухой, особенно в
первой половине плавания.
Неточные совпадения
Софья. Сегодня, однако же, в
первый раз здешняя хозяйка переменила со мною свой поступок. Услышав, что дядюшка мой делает меня наследницею, вдруг из грубой и бранчивой сделалась ласковою до
самой низкости, и я по всем ее обинякам вижу, что прочит меня в невесты своему сыну.
Тут только понял Грустилов, в чем дело, но так как душа его закоснела в идолопоклонстве, то слово истины, конечно, не могло сразу проникнуть в нее. Он даже заподозрил в
первую минуту, что под маской скрывается юродивая Аксиньюшка, та
самая, которая, еще при Фердыщенке, предсказала большой глуповский пожар и которая во время отпадения глуповцев в идолопоклонстве одна осталась верною истинному богу.
Такое разнообразие мероприятий, конечно, не могло не воздействовать и на
самый внутренний склад обывательской жизни; в
первом случае обыватели трепетали бессознательно, во втором — трепетали с сознанием собственной пользы, в третьем — возвышались до трепета, исполненного доверия.
Cемен Константинович Двоекуров градоначальствовал в Глупове с 1762 по 1770 год. Подробного описания его градоначальствования не найдено, но, судя по тому, что оно соответствовало
первым и притом
самым блестящим годам екатерининской эпохи, следует предполагать, что для Глупова это было едва ли не лучшее время в его истории.
Произошел обычный прием, и тут в
первый раз в жизни пришлось глуповцам на деле изведать, каким горьким испытаниям может быть подвергнуто
самое упорное начальстволюбие.