Неточные совпадения
— Вот еще выдумал! — накинулась на него Аграфена, —
что ты меня всякому навязываешь, разве я какая-нибудь… Пошел
вон отсюда! Много вашего брата, всякому стану вешаться на шею: не таковская! С тобой только, этаким лешим, попутал, видно, лукавый за грехи мои связаться, да и то каюсь… а то выдумал!
Вон с тех полей одной ржи до пятисот четвертей сберем; а
вон и пшеничка есть, и гречиха; только гречиха нынче не то,
что прошлый год: кажется, плоха будет.
Что бишь я хотела сказать? из ума
вон…
— Да
что это не едет никто? — сказала она, — ни Марья Карповна, ни Антон Иваныч, ни священник нейдет? уж, чай, обедня кончилась! Ах,
вон кто-то и едет! кажется, Антон Иваныч… так и есть: легок на помине.
Вон Матвей Матвеич вышел из дому, с толстой палкой, в шестом часу вечера, и всякому известно,
что он идет делать вечерний моцион,
что у него без того желудок не варит и
что он остановится непременно у окна старого советника, который, также известно, пьет в это время чай.
— Не в том дело; ты, может быть, вдесятеро умнее и лучше меня… да у тебя, кажется, натура не такая, чтоб поддалась новому порядку; а тамошний порядок — ой, ой! Ты,
вон, изнежен и избалован матерью; где тебе выдержать все,
что я выдержал? Ты, должно быть, мечтатель, а мечтать здесь некогда; подобные нам ездят сюда дело делать.
— Тебе решительно улыбается фортуна, — говорил Петр Иваныч племяннику. — Я сначала целый год без жалованья служил, а ты вдруг поступил на старший оклад; ведь это семьсот пятьдесят рублей, а с наградой тысяча будет. Прекрасно на первый случай! Начальник отделения хвалит тебя; только говорит,
что ты рассеян: то запятых не поставишь, то забудешь написать содержание бумаги. Пожалуйста, отвыкни: главное дело — обращай внимание на то,
что у тебя перед глазами, а не заносись
вон куда.
Иван Иваныч и ему с почтением начал подносить свою табакерку, предчувствуя,
что он, подобно множеству других, послужив, как он говаривал, без году неделю, обгонит его, сядет ему на шею и махнет в начальники отделения, а там,
чего доброго, и в вице-директоры, как
вон тот, или в директоры, как этот, а начинали свою служебную школу и тот и этот под его руководством.
Тот бросился
вон и подал,
что ему вздумалось. Адуев остался очень доволен. Он не дожидался четвертого блюда и побежал на набережную Невы. Там ожидала его лодка и два гребца.
«А! она хочет вознаградить меня за временную, невольную небрежность, — думал он, — не она, а я виноват: как можно было так непростительно вести себя? этим только вооружишь против себя; чужой человек, новое знакомство… очень натурально,
что она, как хозяйка… А!
вон выходит из-за куста с узенькой тропинки, идет к решетке, тут остановится и будет ждать…»
— Начнем с графа: положим, он примет твой вызов, положим даже,
что ты найдешь дурака свидетеля —
что ж из этого? Граф убьет тебя, как муху, а после над тобой же все будут смеяться; хорошо мщение! А ты ведь не этого хочешь: тебе бы
вон хотелось истребить графа.
— Не за
что! нет, дядюшка, это уж из рук
вон! Положим, граф… еще так… он не знал… да и то нет! а она? кто же после этого виноват? я?
— В самом деле, пора. Ну, до свидания. А то вообразят себя, бог знает с
чего, необыкновенными людьми, — ворчал Петр Иваныч, уходя
вон, — да и того…
— Это из рук
вон, Петр Иваныч! — начала жена чуть не со слезами. — Ты хоть что-нибудь скажи. Я видала,
что ты в знак одобрения качал головой, стало быть, тебе понравилось. Только по упрямству не хочешь сознаться. Как сознаться,
что нам нравится повесть! мы слишком умны для этого. Признайся,
что хорошо.
Если, например, мода требовала распашных фраков, так его фрак распахивался до того,
что походил на распростертые птичьи крылья; если носили откидные воротники, так он заказывал себе такой воротник,
что в своем фраке он похож был на пойманного сзади мошенника, который рвется
вон из рук.
— Вздор! — шепнул Петр Иваныч Александру. — Заметь набалдашник: видишь золотую львиную голову? Третьего дня он хвастался мне,
что заплатил за нее Барбье шестьсот рублей, и теперь показывает; вот тебе образчик средств, какими он действует. Сражайся и сбей его
вон с этой позиции.
Ну, вот хоть зарежь меня, а я говорю,
что вон и этот, и тот, все эти чиновные и умные люди, ни один не скажет, какой это консул там… или в котором году были олимпийские игры, стало быть, учат так… потому
что порядок такой! чтоб по глазам только было видно,
что учился.
И Александр подумал,
что почти два года уже он влачит праздную, глупую жизнь, — и вот два года
вон из итога годов жизни, — а все любовь!
— Да, вот видите, — отвечал Костяков, —
вон у меня на шести удочках хоть бы поганый ершишка на смех клюнул; а там об эту пору, — диви бы на донную, — а то с поплавком, вот
что привалило: щука фунтов в десять, да и тут прозевали.
— И дружбу хорошо ты понимал, — сказал он, — тебе хотелось от друга такой же комедии, какую разыграли, говорят, в древности
вон эти два дурака… как их?
что один еще остался в залоге, пока друг его съездил повидаться…
Что, если б все-то так делали, ведь просто весь мир был бы дом сумасшедших!
— Ах! вы, голубчик мой, дай бог вам здоровья!.. Да! вот было из ума
вон: хотела вам рассказать, да и забыла: думаю, думаю,
что такое, так на языке и вертится; вот ведь,
чего доброго, так бы и прошло. Да не позавтракать ли вам прежде, или теперь рассказать?
«Ах, матушки мои! — думаю во сне-то сама про себя, —
что же это она уставила туда глаза?» Вот и я стала смотреть… смотрю: вдруг Сашенька и входит, такой печальный, подошел ко мне и говорит, да так, словно наяву говорит: «Прощайте, говорит, маменька, я еду далеко,
вон туда, — и указал на озеро, — и больше, говорит, не приеду».
— Он! он! — кричал Антон Иваныч, —
вон и Евсей на козлах! Где же у вас образ, хлеб-соль? Дайте скорее!
Что же я вынесу к нему на крыльцо? Как можно без хлеба и соли? примета есть…
Что это у вас за беспорядок! никто не подумал! Да
что ж вы сами-то, Анна Павловна, стоите, нейдете навстречу? Бегите скорее!..
— Новый лекарь; года два как приехал. Дока такой,
что чудо! Лекарств почти никаких не прописывает; сам делает какие-то крохотные зернышки — и помогают.
Вон у нас Фома животом страдал; трои сутки ревмя ревел: он дал ему три зернышка, как рукой сняло! Полечись, голубчик!
А
вон лужок, где ты играл, бывало, с ребятишками; такой сердитый был: чуть
что не по тебе — и закричишь благим матом.
— Ты не можешь понять,
что, глядя, как ты скучаешь, как твое здоровье терпит… от климата, я подорожу своей карьерой, заводом, не увезу тебя
вон отсюда? не посвящу остатка жизни тебе?.. Лиза! неужели ты считала меня неспособным к жертве?.. — прибавил он с упреком.