Неточные совпадения
— И здесь искра есть! — сказал Кирилов, указывая на глаза, на
губы, на высокий белый
лоб. — Это превосходно, это… Я не знаю подлинника, а вижу, что здесь есть правда. Это стоит высокой картины и высокого сюжета. А вы дали эти глаза, эту страсть, теплоту какой-нибудь вертушке, кукле, кокетке!
— Надо любить кого-нибудь, мужчину… — помолчав, говорил он, наклоняя ее
лоб к своим
губам.
Перед ней лежали на бумажках кучки овса, ржи. Марфенька царапала иглой клочок кружева, нашитого на бумажке, так пристально, что сжала
губы и около носа и
лба у ней набежали морщинки. Веры, по обыкновению, не было.
Он нарочно станет думать о своих петербургских связях, о приятелях, о художниках, об академии, о Беловодовой — переберет два-три случая в памяти, два-три лица, а четвертое лицо выйдет — Вера. Возьмет бумагу, карандаш, сделает два-три штриха — выходит ее
лоб, нос,
губы. Хочет выглянуть из окна в сад, в поле, а глядит на ее окно: «Поднимает ли белая ручка лиловую занавеску», как говорит справедливо Марк. И почем он знает? Как будто кто-нибудь подглядел да сказал ему!
Райский только знает, что мажет. Она уж раза два пошамкала
губами, и две-три капли со
лба у ней упали на руки.
У него упало сердце. Он не узнал прежней Веры. Лицо бледное, исхудалое, глаза блуждали, сверкая злым блеском,
губы сжаты. С головы, из-под косынки, выпадали в беспорядке на
лоб и виски две-три пряди волос, как у цыганки, закрывая ей, при быстрых движениях, глаза и рот. На плечи небрежно накинута была атласная, обложенная белым пухом мантилья, едва державшаяся слабым узлом шелкового шнура.
Она поставила лампу, перекрестила спящую, дотронулась
губами до ее
лба и опустилась на колени у постели.
Он вскочил. Быстро надел пальто. Стало стыдно. Я, как стояла к нему спиной, так подалась, откинула голову и с ласковым призывом подставила ему под
губы лоб. Но он положил мне сзади руки на плечи и, задыхаясь, прошептал на ухо:
Неточные совпадения
Глаза серые, впавшие, осененные несколько припухшими веками; взгляд чистый, без колебаний; нос сухой, спускающийся от
лба почти в прямом направлении книзу;
губы тонкие, бледные, опушенные подстриженною щетиной усов; челюсти развитые, но без выдающегося выражения плотоядности, а с каким-то необъяснимым букетом готовности раздробить или перекусить пополам.
Он дышал тяжело, глубоко и редко; на окраинах
губ выдавилась кровь; пот выступил на
лбу.
Анна Сергеевна приложилась
губами к его
лбу.
— Н… нет, — произнес с запинкой Николай Петрович и потер себе
лоб. — Надо было прежде… Здравствуй, пузырь, — проговорил он с внезапным оживлением и, приблизившись к ребенку, поцеловал его в щеку; потом он нагнулся немного и приложил
губы к Фенечкиной руке, белевшей, как молоко, на красной рубашечке Мити.
Аркадий оглянулся и увидал женщину высокого роста, в черном платье, остановившуюся в дверях залы. Она поразила его достоинством своей осанки. Обнаженные ее руки красиво лежали вдоль стройного стана; красиво падали с блестящих волос на покатые плечи легкие ветки фуксий; спокойно и умно, именно спокойно, а не задумчиво, глядели светлые глаза из-под немного нависшего белого
лба, и
губы улыбались едва заметною улыбкою. Какою-то ласковой и мягкой силой веяло от ее лица.