Виконтесса из другого мира

Татьяна Захарова, 2022

Это случилось в самый обычный день. Я умерла. И очутилась в другом мире в теле молоденькой виконтессы. В наследство от бывшей владелицы мне достались два племянника, старая усадьба и небольшое, практически не приносящее доход поместье. А ещё куча долговых расписок ныне покойного брата. Но где русские не пропадали? И долги погасим, и усадьбу восстановим, и племянников воспитаем. Осталось только разобраться, какие три души я должна спасти? И от чего?

Глава 1

Первым ощущением в новом мире была боль и ломота во всем теле. С трудом сдержала стон и прислушалась к окружающему пространству. Лежу на спине в кровати, завернутая в одеяла по самый нос. Даже дышать тяжело от их тяжести. Рядом кто-то всхлипывает и что-то шепчет. Молитву?

Голова раскалывалась на части. А ещё и слова невидимого мужчины эхом бродили в голове. Другой мир и новое тело. Пора осваивать и то и другое. Одна рука у меня лежала на груди, вот этой рукой я и ощупала две небольшие возвышенности. Значит, я — девушка. Уже радует. Худенькая и слабая. Очень слабая. Болела? Чем? Как долго?

— Кати, — встрепенулась женщина, сидевшая рядом с кроватью. С трудом разлепила слипшиеся веки. — Слава Всевидящей, Кати, ты пришла в себя…

— Пить, — прохрипела я, оглядывая помещение. Огромная комната, стены каменные, свечи. С одной стороны окно, за которым из-за темноты ничего не видно. Пока женщина наливала мне воды из кувшина, успела разглядеть камин за её спиной. Очуметь! Меня отправили в какое-то средневековье! За что?

В губы уткнулась глиняная кружка. Глотнула и тут же чуть не поперхнулась. Это оказалась не вода, горьковатый травяной настой. Спасибо, что хоть не пиявками лечили.

Заставила себя проглотить питье. Редко лечилась травами, но привкус ромашки уловила в этом настое.

— Что со мной? — прохрипела я, пытаясь приподняться. Женщина тут же начала мне помогать, подтыкая подушки под спину. Теперь я смогла рассмотреть усталое заплаканное лицо старушки.

— Так слегла ты, родненькая, не выдержала испытаний, — она погладила меня по голове и снова заплакала. — В тот же день как похоронили Эрмина, слегла. Ты ещё до усадьбы добралась, да на лестнице и отключилась. Горячка у тебя была. Сильная. Боялись, что уже не оклемаешься.

И снова слезы. Эрмин? Виски кольнуло болью. И тут же перед глазами мелькнуло воспоминание: блондин с печальной улыбкой смотрит на меня. Брат. Старший. Встречает меня на крыльце усадьбы. Откуда-то знаю, что мы не виделись несколько лет. Следующее воспоминание, как я целую мертвенно бледную щеку, склонившись над гробом. И шепчу горькое: прости. А сердце сжимается от боли и дикого чувства вины.

Моргнула, возвращаясь в реальность. Что же натворила Кати?

— И давно я?…

— Четвертый день уже, маленькая, — она снова погладила меня по голове и улыбнулась, утирая слезы. — Есть хочешь?

Прислушалась к организму и согласно кивнула. Женщина снова улыбнулась, поднимаясь.

— Сейчас принесу бульончика.

Кто же она Кати? По одежде я бы отнесла её к прислуге, но по тому, как она обращается ко мне… Да и забота её искренняя, беспокойство настоящее. Снова боль прострелила висок. Новая картинка мелькнула перед глазами, и я сразу поняла, кто мне промывал разбитые коленки.

— Нянюшка, — прошептала я. Она тут же обернулась и обеспокоенно посмотрела на меня. — Можно мне ещё чая с вареньем?

Няня согласно закивала головой.

— Я быстро, — пообещала она.

Радует, что у меня хоть какие-то воспоминания остались от Кати. Плохо, что их мало и всплывают они болезненно. Я откинула одеяло, и ещё одно, и попыталась сесть. Не сразу, но у меня это получилось. Оглядела тонкие и бледные запястья: надеюсь, что я — не подросток, а просто настолько худенькая. Осмотрела ладони: бледные, но не ухоженные. Трудовых мозолей не видно, но все же Кати — явно не белоручка.

За окном провыл ветер, и я тут же поежилась. Теплая ночная рубашка с длинными рукавами не спасала от холода. Комната слишком большая, поэтому камин не спасал. Посмотрела в его сторону: а ведь дрова догорают уже. Надо новых подкинуть. Заметив немного дров сбоку от камина, я свесила ноги с кровати и поискала глазами обувь. Нашлось что-то похожее на домашние тапочки. Засунула ноги в них и осторожно поднялась с кровати. Стоило выпрямиться, как комната начала вертеться перед глазами. Понятно. Торопиться не стоит. Села обратно на кровать, чувствуя, как меня в пот бросило.

Со второй попытки получилось даже шаг сделать и тут же пришлось цепляться за громоздкий стул, на котором сидела до моего пробуждения няня. Выдохнула, решаясь на ещё один шаг. И в этот момент дверь открылась.

— Да что ж ты делаешь, Кати, — возмутилась она. — Тебе же ещё лежать надо.

Няня проворно прошмыгнула мимо меня и поставила поднос на тумбочку возле кровати. Подхватив под локоток, попыталась вернуть меня в кровать. Но я уперлась, а точнее опустилась на стул.

— Я лучше здесь поем, — решительно произнесла я. И тут же поежилась от нового порыва ветра за окном. Какие же здесь сквозняки гуляют? — Я хотела подбросить дрова в огонь. Холодно здесь.

Няня опустила глаза и метнулась к шкафу. Вскоре вернулась с теплой шалью и помогла мне закутаться. И только потом подошла к камину и подбросила пару небольших бревнышек. Вряд ли это исправит ситуацию.

— У нас дрова практически закончились, — виновато призналась женщина, правильно истолковав мой взгляд. Кивнула и в этот момент желудок заурчал от голода. На самом деле есть за тумбочкой неудобно, но до стола я просто не дойду. Склонилась над подносом и зачерпнула ложкой пустой бульон. Глотнула: куриный. То, что нужно ослабленному организму.

— Что произошло за эти дни? — осторожно подбирая слова, спросила я.

— Ох, Кати… — протянула няня и, мне показалось, что она снова расплачется. Сердце отчего-то сжалось, будто в предчувствии беды. — Роланд с Алоисом решили добытчиками побыть. Сегодня пошли на речку рыбачить. Да младший с мостков сорвался. Роланд успел выловить брата до того, как он наглотался воды. Но… ты же знаешь, что младшенький с детства слабый. А вода в Орыче сейчас ледяная.

Роланд? Алоис? Виски прострелило уже знакомой болью. Племянники. Роланду лет тринадцать, Алоису пять-шесть.

— Что с Алоисом? — голос отчего-то внезапно сел.

— Застудился сильно. Сейчас за ним Роланд с Тимом присматривают. У него жар, боюсь…

Я с непривычной для себя злостью посмотрела на неё. Не хочу слышать никаких страшных прогнозов. Няня послушно замолчала. А я быстро проглотила бульон. Мне нужны силы, чтобы добраться до детской комнаты.

— Врача вызвали? — хмуро спросила я, уже предвидя ответ.

— Так откуда у нас деньги на энтого врачевателя?.. — пробормотала няня, заломив руки. — Будто ты не знаешь…

— Нянюшка, — мягко позвала её я. Так дело не пойдет! Мне нужен помощник, поэтому придется сознаться в малом. — У меня после горячки с памятью проблемы. Какие-то разрозненные куски в голове всплывают, которые я собрать не могу. Помоги вспомнить. У нас совсем денег нет?

— Родненькая, их не просто нет… — она погладила меня по руке и продолжила печальным голосом. — Виконт оставил столько долгов, что, боюсь, поместье скоро уйдет с молотка.

При этих словах в душе поднялась волна протеста. Нет, поместье я не отдам. Чувствую, что должна сохранить наследие предков. Знаю это так же твердо, как и то, что свое подселение в тело Кати нужно скрывать. Вот только откуда это знание, понять не могу.

— А если что-то продать? Украшения? Мебель? — я глотнула чай с вареньем. Малина? То, что нужно для маленького.

— Всё более менее ценное ваш брат уже продал. И усадьбу с поместьем заложил. У него целый ящик долговыми расписками забит.

Кивнула и сделала ещё один глоток чая, собираясь с силами.

— Нянюшка, помоги встать. Надо Алоиса проведать.

— Ой, да куда же ты, моя маленькая? Тебе ещё лежать и лежать надо, — старушка всплеснула руками. Но я, не слушая её, решительно поднялась. И тут же уцепилась за спинку стула. Да что ж со слабостью этой делать?

Няня тут же подставила плечо и обняла одной рукой за талию. На таком буксире я и добралась до детской. Благо она не так далеко находилась.

— Тетя Катрин, — радостно воскликнул Роланд и тут же шмыгнул носом. Подозрительно оглядела его, ведь он не особо тепло к Кати относился. Расчувствовался? Или это банальный насморк? Ведь тоже сегодня искупался в ледяной воде, спасая брата. Судя по красному носу, все же второе.

— Как Алоис? — негромко спросила я, ковыляя к его кровати. Вздохнула с облегчением, когда смогла опуститься на постель.

— Бредит, — хмуро ответил Роланд и набычился. — Ругать будете за то, что без спроса на речку убежали?

— Буду, — подтвердила я. — Но завтра, как мне легче станет. А похвалю прямо сейчас. Ты — настоящий мужчина! Не испугался и кинулся в воду за братом.

— Как же иначе… — пробормотал он смущенно.

Тем временем я потрогала ладонью лоб мечущегося во сне Алоиса. Горячий. Но может, это я так продрогла. В детской было не теплее, чем в моей комнате. Про коридор вообще молчу. Наклонилась и потрогала губами лоб. Ох и шпарит жаром от него, как от печки. Плохо! И лекарств нормальных в этом мире явно нет. Что ж делать?

— Няня, а чем ты меня поила? Настой какой-то травяной.

— Так у травницы взяла.

— Ещё есть? — требовательно спросила я. Няня кивнула.

— Конечно. Сейчас принесу.

— Постой! — остановила я. — Нужен ещё тазик теплой воды и тряпки, — быстрый взгляд на Роланда, чтобы оценить его состояние. Выдохнула и продолжила перечисление. — И тазик горячей. А мёд у нас есть? Молоко? — два кивка в ответ обрадовали. — Нагрейте молоко. А горчица? — ещё один кивок. — Её тоже. Хотя… подожди.

Я растерянно оглядела детскую. Слишком большое помещение. Тут и здоровый человек может постыть от сквозняков, а при ограниченном количестве дров, это практически смертельная ловушка. Интересно, какое здесь сейчас время года? Явно не лето.

Тряхнула головой, заставляя себя сосредоточиться на главном.

— Няня, а кто ещё из прислуги остался? — задала я главный на данный момент вопрос.

— Мы с Тимом, да и Мотька, сирота. С конюшней Тиму помогает, да и мне иногда на кухни подсобит. Ему уходить некуда. Остальные разбежались, как вы слегли.

— У нас… — вопрос про конюшню поспешно проглотила, перефразировала в другой. — У нас лошади ещё остались?

— Одна старая кляча, Прошка, — ответил Тим.

— Няня, нам нужны помещения поменьше, чтобы можно было нормально их прогреть. Возле кухни есть что-нибудь подходящее?

— Так кухня же в крыле для слуг, — няня снова взмахнула руками.

— Не важно, — отмахнулась я. Комнаты для слуг, как раз небольшие, а соседство с кухней, где весь день кочегарит печка, уменьшит затраты дров. К тому же эти комнаты сейчас пустуют. — Роланд, собери самые необходимые вещи себе и брату. Мы переезжаем.

Роланд вздернул подбородок и насупился.

— Я — виконт де Арманди, я не буду жить в каморке для слуг.

— Наклонись-ка, виконт, ко мне, — попросила я. Тот подозрительно на меня глянул. — Мне кажется и у тебя жар.

Мальчишка наклонился, и я губами потрогала его лоб. Есть температура, но не такая высокая, как у его брата. Поэтому жалеть его сейчас не буду. Отвесила легкий подзатыльник.

— Нечего титулом хвалиться, — выпалила я сердито. — Он тебя не согреет, не накормит и не напоит. Нам главное сейчас выжить. И сохранить поместье. Для этого мы все должны быть здоровы и полны сил.

Алоис надсадно закашлял, отвлекая нас от перепалки. И я поняла, что мы бездарно теряем время на препирательства.

— Роланд, у нас нет времени на ссоры. Хочешь — оставайся, но твоего брата я здесь не смогу вылечить, — я выразительно посмотрела в голубые глаза подростка. И он опустил взгляд. — Тим, поможешь перенести Алоиса в другую комнату?

— Ой да как же?!! — снова встрепенулась старушка.

— Нянюшка, — отдернула я её как можно мягче. И с усилием поднялась с кровати. — Помоги мне дойти…

— Конечно, моя маленькая, — она уже привычно подхватила меня, подставив плечо.

— Что нужно собрать? — мрачно уточнил Роланд.

— Сменное белье и себе и брату. Теплые пижамы и себе сменный костюм, — перечислила я, наблюдая, как Тим поднимает закутанного в одеяло ребенка.

Вскоре мы дружной толпой добрались до флигеля для слуг. На втором этаже в закутке были две комнаты, вплотную прилегающие к печной трубе. Там и без огня в очаге было теплее, чем в господских хоромах. Комнаты маленькие. В каждой по две узких кровати. У небольшого окна стоят столы с табуретками. В углу рядом с дверью небольшой шкаф. И на этом всё.

Так сегодня я с мелким буду ночевать, а, следовательно, кровати надо сдвинуть, и принести ещё один матрас пошире.

— Сейчас Мотьку позову. Он перину принесет и одеяла с подушками, — вызвалась няня, как только мы общими усилиями сдвинули кровати. Как же её зовут?

— Тора, милая, — окликнул Тим свою жену. — Я сам позову. А ты отваром займись.

— Тазики с водой нужны, — напомнила я выходящим слугам. И покосилась на мнущегося у двери племянника.

— Осваивай пока свою комнату, вещи только Алоиса оставь. А после сюда приходи.

Где-то по дороге мы потеряли влажное полотенце, поэтому я пыталась ладонями охладить горячий лоб ребенка. Бедненький. Сердце опять защемило от боли. Надо бы к травнице сходить, может у неё есть более сильный сбор. Но не ночью же это делать? Да и не в состоянии я сейчас куда-то идти. А кого ещё пошлешь? Двух стариков? Мотьку?

Алоис заметался в бреду, возвращая меня в реальность. Его морозило, а, значит, температура ещё поднимается. Сгорит же. Оторвала от ветхого покрывала кусок ткани. И заглянула в кувшин на столе. Ага, вода есть, пусть и немного затхлая. Намочила тряпочку и начала обтирать лоб, лицо и шею ребенка, постепенно разворачивая его из одеяла. А потом и сорочку с него сняла. Зубы у него застучали ещё сильнее. Надо, родненький, потерпеть.

— Что мне делать? — спросил вернувшийся Роланд. — Как помочь?

— Сбегай за чаем с малиновым вареньем на кухню. И прихвати заодно кувшин со свежей водой.

И он тут же выбежал в коридор. Странно, по воспоминаниям он не так уж сильно дружил с младшим братом. Вечно на него почему-то злился. И снова боль в виске. Перед глазами мелькнуло письмо от Эрмина, в котором он рассказывал, что его жена, Лора умерла в родах. А сын родился слабым и врачи всерьез опасались, что он не выживет.

Теперь понятно, в чем причина обиды Роланда на брата. Радует, что он все равно его любит. В комнату заглянул чернявый вихрастый паренек чуть младше Роланда, нагруженный периной. И как же нам переложить Алоиса? Подошедший Тим помог справиться с трудной задачей.

Вскоре пришла и Тора с тазиком и ведром горячей воды. Следом за ней шел Роланд с подносом, заставленным разным питьем. Кружек с чаем было две. Одну я заставила выпить Роланда, из второй сделала несколько глоточков. А вот Алоиса отваром напоить было сложно. Он все пытался увернуться от кружки. Пришлось уговаривать его и как ни странно это подействовало.

Согревшись, развязала шаль, и няня тут же озаботилась приличиями и выставила мужчин из спальни. Я же приказала Роланду сесть на кровать, разуться и снять гольфы. В тазике подготовила воду с горчицей.

— Если совсем горячо будет, добавь немного холодной воды, — озадачила я племянника. — Но вода должна быть максимально горячей, если не хочешь свалиться, как брат.

И вернулась к притихшему немного Алоису. Ага, потеть начал. Значит, отвар начал действовать. Укрыла его обратно одеялом. Но на голову положила холодную мокрую тряпку.

Проверила воду у Роланда и добавила ещё чуток горячей. Когда вернулась Тора, я уже допила чай.

— Молоко горячее и мёд, — кивнула она на поднос. Мед был на донышке в маленьком глиняном горшочке.

— Спасибо, нянюшка, — поблагодарила я шепотом, заметив, что Роланд задремал, откинувшись на подушки.

Пока занималась детьми, мелькнуло пару воспоминаний. И я поняла, что восемнадцать лет Кати исполнилось этой зимой. А сейчас уже середина весны. Само поместье находится на Севере в предгорьях Эргона. С урожаем здесь не густо. Промышляют в этом районе скотоводством, охотой на пушного зверя и рыболовством. Когда-то этот район был знаменит драгоценными камнями, но жилы постепенно иссякли.

— Тетя Кати, — послышался слабый голосок от кровати. — Вы пришли в себя!

А сколько в голосе радости?! Улыбнулась мальчишке и, подхватив поднос, уселась к нему.

— Да, я выздоровела. А кто-то очень смелый, но безрассудный за время моей болезни умудрился чуть не погибнуть, — пожурила я ребенка. Помогла ему привстать и снова напоила горьким отваром. — Знаю, не вкусно. Но надо. Иначе ты ещё долго болеть будешь, — ребенок морщился, но послушно пил отвар. — А теперь десерт, — торжественно заявила я. И указала на молоко с медом. Причем и поить и кормить всё равно надо было мне. Уже через пару ложек меда он стал сонно моргать, Допив молоко, он перевернулся на бок и тут же задремал. Проверила губами температуру: вроде сейчас нормальная. А после и у Роланда проверила. Благодаря прогретым ногам насморк чуть отступил, но все равно он немного похрапывал.

— Не уходи, мама, — прошептал он сквозь сон, когда я отодвинулась.

— Не уйду, — прохрипела я. В той жизни мне не удалось познать радость материнства. Я думала, что все ещё впереди, все же тридцать пять лет это не приговор, но судьба распорядилась иначе. А теперь я в другом мире, где у меня целая жизнь впереди.

Я нахмурилась, вспомнив условие неизвестного мужчины. Я должна спасти три души, чтобы окончательно прижиться в этом мире. Ещё бы понять, что это значит. От чего надо спасать души? Или он имел в виду, что нужно спасти жизни трех человек? И опять же кого-то конкретного надо спасти или личность не имеет значения?

И что будет, если я спасу не того, кого должна? Вот демон! Не мог этот неизвестный поконкретнее задачи ставить?