Неточные совпадения
Его определил, сначала в
военную, потом в статскую службу, опекун, он же и двоюродный дядя, затем прежде всего, чтоб сбыть всякую ответственность и упрек за небрежность в этом отношении, потом затем, зачем все
посылают молодых людей в Петербург: чтоб не сидели праздно дома, «не баловались, не били баклуш» и т. п., — это цель отрицательная.
— Тебе шестнадцатый год, — продолжал опекун, — пора о деле подумать, а ты до сих пор, как я вижу, еще не подумал, по какой части
пойдешь в университете и в службе. По
военной трудно: у тебя небольшое состояние, а служить ты по своей фамилии должен в гвардии.
— Сначала я
пойду в
военную службу, в гвардию, а потом в статскую, в прокуроры… в губернаторы… — отвечал Райский.
— Как не готовили? Учили верхом ездить для
военной службы, дали хороший почерк для гражданской. А в университете: и права, и греческую, и латинскую мудрость, и государственные науки, чего не было? А все прахом
пошло. Ну-с, продолжайте, что же я такое?
Но, главное, он указал новый исход для французского шовинизма, выяснив, что, кроме
военной славы, есть еще слава экономического и финансового превосходства, которым можно хвастаться столь же резонно, как и военными победами, и притом с меньшею опасностью.
В тысяче политических книжонок наперерыв доказывали, что мы никогда не были победителями, что за нас дрался холод, что французы нас всегда били, и благодаря нашему смирению и русскому обычаю — верить всему печатному, а особливо на французском языке — эти письменные ополчение против нашей
военной славы начинали уже понемножку находить отголоски в гостиных комнатах большого света.
Упорная война продолжалась семь лет, почему в истории и известна под названием «семилетней»; она то приводила Пруссию на край гибели, то возносила ее короля на высокую степень
военной славы, и была замечательна еще внутренним своим смыслом, потому что не вызывалась существенными интересами союзников, и только одной Австрии могла принести большие выгоды.
Неточные совпадения
— Благородный молодой человек! — сказал он, с слезами на глазах. — Я все слышал. Экой мерзавец! неблагодарный!.. Принимай их после этого в порядочный дом!
Слава Богу, у меня нет дочерей! Но вас наградит та, для которой вы рискуете жизнью. Будьте уверены в моей скромности до поры до времени, — продолжал он. — Я сам был молод и служил в
военной службе: знаю, что в эти дела не должно вмешиваться. Прощайте.
Случись же под такую минуту, как будто нарочно в подтверждение его мнения о
военных, что сын его проигрался в карты; он
послал ему от души свое отцовское проклятие и никогда уже не интересовался знать, существует ли он на свете или нет.
—
Слава богу, — отвечал половой, кланяясь. — Вчера приехал поручик какой-то
военный, занял шестнадцатый номер.
В
военное время человек этот наделал бы чудес: его бы
послать куда-нибудь пробраться сквозь непроходимые, опасные места, украсть перед носом у самого неприятеля пушку, — это его бы дело.
И на сем-то странном
военном совете решено было
идти к Оренбургу: движение дерзкое, и которое чуть было не увенчалось бедственным успехом!