Неточные совпадения
Манилов был совершенно растроган. Оба приятеля долго жали друг другу руку
и долго смотрели молча один другому в глаза, в которых видны были навернувшиеся слезы. Манилов никак не
хотел выпустить руки нашего героя
и продолжал жать ее
так горячо, что тот уже не знал, как ее выручить. Наконец, выдернувши ее потихоньку, он сказал, что не худо
бы купчую совершить поскорее
и хорошо
бы, если
бы он сам понаведался в город. Потом взял шляпу
и стал откланиваться.
— Принес
и просьбу. Я
бы хотел… мне нужно поторопиться…
так нельзя ли, например, кончить дело сегодня?
Купец, который на рысаке был помешан, улыбался на это с особенною, как говорится, охотою
и, поглаживая бороду, говорил: «Попробуем, Алексей Иванович!» Даже все сидельцы [Сиделец — приказчик, продавец в лавке.] обыкновенно в это время, снявши шапки, с удовольствием посматривали друг на друга
и как будто
бы хотели сказать: «Алексей Иванович хороший человек!» Словом, он успел приобресть совершенную народность,
и мнение купцов было
такое, что Алексей Иванович «хоть оно
и возьмет, но зато уж никак тебя не выдаст».
Казалось, как будто он
хотел взять их приступом; весеннее ли расположение подействовало на него, или толкал его кто сзади, только он протеснялся решительно вперед, несмотря ни на что; откупщик получил от него
такой толчок, что пошатнулся
и чуть-чуть удержался на одной ноге, не то
бы, конечно, повалил за собою целый ряд; почтмейстер тоже отступился
и посмотрел на него с изумлением, смешанным с довольно тонкой иронией, но он на них не поглядел; он видел только вдали блондинку, надевавшую длинную перчатку
и, без сомнения, сгоравшую желанием пуститься летать по паркету.
Нельзя, однако же, сказать, чтобы природа героя нашего была
так сурова
и черства
и чувства его были до того притуплены, чтобы он не знал ни жалости, ни сострадания; он чувствовал
и то
и другое, он
бы даже
хотел помочь, но только, чтобы не заключалось это в значительной сумме, чтобы не трогать уже тех денег, которых положено было не трогать; словом, отцовское наставление: береги
и копи копейку — пошло впрок.
У всякого стойло,
хотя и отгороженное, но через перегородки можно было видеть
и других лошадей,
так что, если
бы пришла кому-нибудь из них, даже самому дальнему, фантазия вдруг заржать, то можно было ему ответствовать тем же тот же час.
— Жена — хлопотать! — продолжал Чичиков. — Ну, что ж может какая-нибудь неопытная молодая женщина? Спасибо, что случились добрые люди, которые посоветовали пойти на мировую. Отделался он двумя тысячами да угостительным обедом.
И на обеде, когда все уже развеселились,
и он также, вот
и говорят они ему: «Не стыдно ли тебе
так поступить с нами? Ты все
бы хотел нас видеть прибранными, да выбритыми, да во фраках. Нет, ты полюби нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит».
— Да уж в работниках не будете иметь недостатку. У нас целые деревни пойдут в работы: бесхлебье
такое, что
и не запомним. Уж вот беда-то, что не
хотите нас совсем взять, а отслужили
бы верою вам, ей-богу, отслужили. У вас всякому уму научишься, Константин Федорович.
Так прикажите принять в последний раз.
Что сами благодаря этой роскоши стали тряпки, а не люди,
и болезней черт знает каких понабрались,
и уж нет осьмнадцатилетнего мальчишки, который
бы не испробовал всего:
и зубов у него нет,
и плешив, —
так хотят теперь
и этих заразить.
— То есть, если
бы он не
так со мной поступил; но он
хочет, как я вижу, знаться судом. Пожалуй, посмотрим, кто выиграет. Хоть на плане
и не
так ясно, но есть свидетели — старики еще живы
и помнят.
— Не я-с, Петр Петрович, наложу-с <на> вас, а
так как вы
хотели бы послужить, как говорите сами,
так вот богоугодное дело. Строится в одном месте церковь доброхотным дательством благочестивых людей. Денег нестает, нужен сбор. Наденьте простую сибирку… ведь вы теперь простой человек, разорившийся дворянин
и тот же нищий: что ж тут чиниться? — да с книгой в руках, на простой тележке
и отправляйтесь по городам
и деревням. От архиерея вы получите благословенье
и шнурованную книгу, да
и с Богом.
— Покатим, Павел Иванович, — сказал Селифан. — Дорога, должно быть, установилась: снегу выпало довольно. Пора уж, право, выбраться из города. Надоел он
так, что
и глядеть на него не
хотел бы.
— Это, положим, произошло по его невинности, — заключил Иван Федорович Епанчин, — и во всяком случае поощрять такие наклонности довольно опасно, но в настоящую минуту, право, недурно, что он вздумал пожаловать,
хотя бы и таким оригинальным манером: он, может быть, и повеселит нас, сколько я о нем по крайней мере могу судить.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ему всё
бы только рыбки! Я не иначе
хочу, чтоб наш дом был первый в столице
и чтоб у меня в комнате
такое было амбре, чтоб нельзя было войти
и нужно
бы только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза
и нюхает.)Ах, как хорошо!
Городничий. Вам тоже посоветовал
бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые
так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально,
и почему ж сторожу
и не завесть его? только, знаете, в
таком месте неприлично… Я
и прежде
хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.
Добчинский.То есть оно
так только говорится, а он рожден мною
так совершенно, как
бы и в браке,
и все это, как следует, я завершил потом законными-с узами супружества-с.
Так я, изволите видеть,
хочу, чтоб он теперь уже был совсем, то есть, законным моим сыном-с
и назывался
бы так, как я: Добчинский-с.
Городничий. Мотает или не мотает, а я вас, господа, предуведомил. Смотрите, по своей части я кое-какие распоряженья сделал, советую
и вам. Особенно вам, Артемий Филиппович! Без сомнения, проезжающий чиновник
захочет прежде всего осмотреть подведомственные вам богоугодные заведения —
и потому вы сделайте
так, чтобы все было прилично: колпаки были
бы чистые,
и больные не походили
бы на кузнецов, как обыкновенно они ходят по-домашнему.
Скотинин. Да с ним на роду вот что случилось. Верхом на борзом иноходце разбежался он хмельной в каменны ворота. Мужик был рослый, ворота низки, забыл наклониться. Как хватит себя лбом о притолоку, индо пригнуло дядю к похвям потылицею,
и бодрый конь вынес его из ворот к крыльцу навзничь. Я
хотел бы знать, есть ли на свете ученый лоб, который
бы от
такого тумака не развалился; а дядя, вечная ему память, протрезвясь, спросил только, целы ли ворота?