Неточные совпадения
— Э, кум! оно бы
не годилось рассказывать на ночь; да разве уже для того, чтобы угодить тебе и добрым людям (при сем обратился он к гостям), которым, я примечаю, столько же, как и тебе, хочется узнать про эту диковину. Ну, быть так.
Слушайте ж!
Бывало, поведет речь — целый день
не подвинулся бы с места и все бы
слушал.
Веретено жужжало; а мы все, дети, собравшись в кучку,
слушали деда,
не слезавшего от старости более пяти лет с своей печки.
«
Слушай, паноче! — загремел он ему в ответ, — знай лучше свое дело, чем мешаться в чужие, если
не хочешь, чтобы козлиное горло твое было залеплено горячею кутьею!» Что делать с окаянным?
Очнувшись, снял он со стены дедовскую нагайку и уже хотел было покропить ею спину бедного Петра, как откуда ни возьмись шестилетний брат Пидоркин, Ивась, прибежал и в испуге схватил ручонками его за ноги, закричав: «Тятя, тятя!
не бей Петруся!» Что прикажешь делать? у отца сердце
не каменное: повесивши нагайку на стену, вывел он его потихоньку из хаты: «Если ты мне когда-нибудь покажешься в хате или хоть только под окнами, то
слушай, Петро: ей-богу, пропадут черные усы, да и оселедец твой, вот уже он два раза обматывается около уха,
не будь я Терентий Корж, если
не распрощается с твоею макушей!» Сказавши это, дал он ему легонькою рукою стусана в затылок, так что Петрусь, невзвидя земли, полетел стремглав.
Как будто окаменев,
не сдвинувшись с места,
слушал Петро, когда невинное дитя лепетало ему Пидоркины речи.
— О, ты мне
не надоел, — молвила она, усмехнувшись. — Я тебя люблю, чернобровый козак! За то люблю, что у тебя карие очи, и как поглядишь ты ими — у меня как будто на душе усмехается: и весело и хорошо ей; что приветливо моргаешь ты черным усом своим; что ты идешь по улице, поешь и играешь на бандуре, и любо
слушать тебя.
Я знаю это по себе: иной раз
не послушала бы тебя, а скажешь слово — и невольно делаю, что тебе хочется.
—
Не минем и писаря! А у меня, как нарочно, сложилась в уме славная песня про голову. Пойдемте, я вас ее выучу, — продолжал Левко, ударив рукою по струнам бандуры. — Да
слушайте: попереодевайтесь, кто во что ни попало!
— И опять положил руки на стол с каким-то сладким умилением в глазах, приготовляясь
слушать еще, потому что под окном гремел хохот и крики: «Снова! снова!» Однако ж проницательный глаз увидел бы тотчас, что
не изумление удерживало долго голову на одном месте.
—
Слушай же! — залаяла ведьма в другой раз, — если хоть раз выиграешь — твоя шапка; когда же все три раза останешься дурнем, то
не прогневайся —
не только шапки, может, и света более
не увидишь!
Нарочно, как доброго человека, отвел я его потихоньку в сторону: «
Слушай, Макар Назарович, эй,
не смеши народ!
— Беда будет! — говорили старые, крутя головами. И везде, по всему широкому подворью есаула, стали собираться в кучки и
слушать истории про чудного колдуна. Но все почти говорили разно, и наверно никто
не мог рассказать про него.
Слушай, Катерина, мне кажется, что отец твой
не хочет жить в ладу с нами.
— Старуха спит уже, а козакам что-то
не верится.
Слушай, пан Данило, замкни меня в комнате, а ключ возьми с собою. Мне тогда
не так будет страшно; а козаки пусть лягут перед дверями.
Она нема, она
не хочет
слушать, она и глаз
не наведет на тюрьму, и уже прошла, уже и скрылась. Пусто во всем мире. Унывно шумит Днепр. Грусть залегает в сердце. Но ведает ли эту грусть колдун?
— Дочь, Христа ради! и свирепые волченята
не станут рвать свою мать, дочь, хотя взгляни на преступного отца своего! — Она
не слушает и идет. — Дочь, ради несчастной матери!.. — Она остановилась. — Приди принять последнее мое слово!
—
Слушай, жена моя! — сказал Данило, —
не оставляй сына, когда меня
не будет.
Не будет тебе от Бога счастия, если ты кинешь его, ни в том, ни в этом свете. Тяжело будет гнить моим костям в сырой земле; а еще тяжелее будет душе моей.
Катерина сначала
не слушала ничего, что говорил гость; напоследок стала, как разумная, вслушиваться в его речи. Он повел про то, как они жили вместе с Данилом, будто брат с братом; как укрылись раз под греблею от крымцев… Катерина все
слушала и
не спускала с него очей.
— И
слушать не хочу, милостивый государь! — возвысил голос помещик, — и
слушать не хочу! С места
не сойду, покамест
не выкушаете…
—
Слушай, Омелько! коням дай прежде отдохнуть хорошенько, а
не веди тотчас, распрягши, к водопою! они лошади горячие. Ну, Иван Федорович, — продолжала, вылезая, тетушка, — я советую тебе хорошенько подумать об этом. Мне еще нужно забежать в кухню, я позабыла Солохе заказать ужин, а она негодная, я думаю, сама и
не подумала об этом.
Неточные совпадения
Осип (выходит и говорит за сценой).Эй,
послушай, брат! Отнесешь письмо на почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он принял без денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин
не плотит: прогон, мол, скажи, казенный. Да чтоб все живее, а
не то, мол, барин сердится. Стой, еще письмо
не готово.
Послушайте, Иван Кузьмич, нельзя ли вам, для общей нашей пользы, всякое письмо, которое прибывает к вам в почтовую контору, входящее и исходящее, знаете, этак немножко распечатать и прочитать:
не содержится ли нем какого-нибудь донесения или просто переписки.
Артемий Филиппович. Смотрите, чтоб он вас по почте
не отправил куды-нибудь подальше.
Слушайте: эти дела
не так делаются в благоустроенном государстве. Зачем нас здесь целый эскадрон? Представиться нужно поодиночке, да между четырех глаз и того… как там следует — чтобы и уши
не слыхали. Вот как в обществе благоустроенном делается! Ну, вот вы, Аммос Федорович, первый и начните.
Хлестаков.
Послушай, любезный, там мне до сих пор обеда
не приносят, так, пожалуйста, поторопи, чтоб поскорее, — видишь, мне сейчас после обеда нужно кое-чем заняться.
Я раз
слушал его: ну, покамест говорил об ассириянах и вавилонянах — еще ничего, а как добрался до Александра Македонского, то я
не могу вам сказать, что с ним сделалось.