Неточные совпадения
Разумеется,
что я не сладил со своей задачей, и в моей неоконченной повести было бездна натянутого и, может, две-три порядочные страницы. Один из друзей моих впоследствии стращал меня, говоря: «Если ты не напишешь новой статьи, — я напечатаю твою повесть, она у меня!» По
счастью, он не исполнил своей угрозы.
Его превосходительство растерялся и сконфузился до высочайшей степени, и прежде нежели успел прийти в себя, жена вынудила его дать позволение и поклясться могилой матери, прахом отца,
счастьем их будущих детей, именем их любви,
что не возьмет назад своего позволения и не будет доискиваться, как она узнала.
— Дуня была на верху
счастия; она на Глафиру Львовну смотрела как на ангела; ее благодарность была без малейшей примеси какого бы то ни было неприязненного чувства; она даже не обижалась тем,
что дочь отучали быть дочерью; она видела ее в кружевах, она видела ее в барских покоях — и только говорила: «Да отчего это моя Любонька уродилась такая хорошая, — кажись, ей и нельзя надеть другого платьица; красавица будет!» Дуня обходила все монастыри и везде служила заздравные молебны о доброй барыне.
Кто считает высшей целью жизни
счастье, довольство, в каком бы кругу оно ни было и насчет
чего бы оно ни досталось, — тот будет против нее.
Круциферский вышел. Глафира Львовна с величайшим пренебрежением отзывалась о нем и заключила свою речь тем,
что такое холодное существо, как Любонька, пойдет за всякого, но
счастия не может доставить никому.
— Право, Семен Иваныч, я благодарен вам за участие; но все это совершенно лишнее,
что вы говорите: вы хотите застращать меня, как ребенка. Я лучше расстанусь с жизнию, нежели откажусь от этого ангела. Я не смел надеяться на такое
счастие; сам бог устроил это дело.
Матери что-то не хотелось; она в эти годы более сдружилась с кротким
счастием, нежели во всю жизнь; ей было так хорошо в этой безмятежной, созвучной жизни,
что она боялась всякой перемены: она так привыкла и так любила ждать на своем заветном балконе Володю с дальних прогулок; она так наслаждалась им, когда он, отирая пот с своего лица, раскрасневшийся и веселый, бросался к ней на шею; она с такой гордостью, с таким наслаждением смотрела на него,
что готова была заплакать.
Часа через три он возвратился с сильной головной болью, приметно расстроенный и утомленный, спросил мятной воды и примочил голову одеколоном; одеколон и мятная вода привели немного в порядок его мысли, и он один, лежа на диване, то морщился, то чуть не хохотал, — у него в голове шла репетиция всего виденного, от передней начальника губернии, где он очень приятно провел несколько минут с жандармом, двумя купцами первой гильдии и двумя лакеями, которые здоровались и прощались со всеми входящими и выходящими весьма оригинальными приветствиями, говоря: «С прошедшим праздничком», причем они, как гордые британцы, протягивали руку, ту руку, которая имела
счастие ежедневно подсаживать генерала в карету, — до гостиной губернского предводителя, в которой почтенный представитель блестящего NN-ского дворянства уверял,
что нельзя нигде так научиться гражданской форме, как в военной службе,
что она дает человеку главное; конечно, имея главное, остальное приобрести ничего не значит; потом он признался Бельтову,
что он истинный патриот, строит у себя в деревне каменную церковь и терпеть не может эдаких дворян, которые, вместо того чтоб служить в кавалерии и заниматься устройством имения, играют в карты, держат француженок и ездят в Париж, — все это вместе должно было представить нечто вроде колкости Бельтову.
— Дети — большое
счастие в жизни! — сказал Крупов. — Особенно нашему брату, старику, как-то отрадно ласкать кудрявые головки их и смотреть в эти светлые глазенки. Право, не так грубеешь, не так падаешь в ячность, глядя на эту молодую травку. Но, скажу вам откровенно, я не жалею,
что у меня своих детей нет… да и на
что? Вот дал же бог мне внучка, состареюсь, пойду к нему в няни.
— Полноте, Семен Иванович, — возразил Круциферский, —
что вы это говорите! Целая сторона жизни, лучшая, полная
счастия и блаженства, вам осталась неизвестна. И
что вам в этой свободе, состоящей в отсутствии всяких ощущений, в эгоизме.
«Без всяких ощущений», — как будто только на свете и ощущений,
что идолопоклонство мужа к жене, жены к мужу, да ревнивое желание так поглотить друг друга для самих себя, чтоб ближнему ничего не досталось, плакать только о своем горе, радоваться своему
счастью.
— Я вам и получше и побольше комплимент скажу: глядя на ваше житье, я действительно несколько примирился с семейной жизнию; но не забудьте,
что, проживши лет шестьдесят, я в вашем доме в первый раз увидел не в романе, не в стихах, а на самом деле осуществление семейного
счастия. Не слишком же часты примеры.
Разумеется, тот же случай, неразумный, неотразимый, может разрушить ваше
счастие; но мало ли
что может быть.
Не для того ли,
что во мне лежало орудие для освобождения этого высокого, чистого существа, и то, о
чем я боялся мечтать, боялся думать, вдруг совершилось, — и
счастью моему нет меры.
— Семен Иванович, на
что вы так исключительны? Есть нежные организации, для которых нет полного
счастия на земле, которые самоотверженно готовы отдать все, но не могут отдать печальный звук, лежащий на дне их сердца, — звук, который ежеминутно готов сделаться… Надобно быть погрубее для того, чтоб быть посчастливее; мне это часто приходит в голову; посмотрите, как невозмущаемо счастливы, например, птицы, звери, оттого
что они меньше нас понимают.
Понятно,
что все это очень хорошо и необходимо в домашнем обиходе; как ни мечтай, но надобно же подумать о судьбе дочери, о ее благосостоянии; да то жаль,
что эти приготовительные, закулисные меры лишают девушку прекраснейших минут первой, откровенной, нежданной встречи — разоблачают при ней тайну, которая не должна еще быть разоблачена, и показывают слишком рано,
что для успеха надобна не симпатия, не
счастье, а крапленые карты.
— Да человек-то каков? Вам всё деньги дались, а богатство больше обуза,
чем счастие, — заботы да хлопоты; это все издали кажется хорошо, одна рука в меду, другая в патоке; а посмотрите — богатство только здоровью перевод. Знаю я Софьи Алексеевны сына; тоже совался в знакомство с Карпом Кондратьевичем; мы, разумеется, приняли учтиво,
что ж нам его учить, — ну, а уж на лице написано: преразвращенный!
Что за манеры! В дворянском доме держит себя точно в ресторации. Вы видели его?
26 мая. У него скарлатина. У Дмитрия умерло трое братьев от скарлатины. Семен Иванович печален, сердит, груб и не отходит от Яши. Боже мой, боже мой!
Что это такое делается над нами? Дмитрий сам едва ходит; это-то
счастие я тебе принесла?
Позвольте мне иметь смелость, Владимир Петрович, вас спросить — знаете вы или нет,
что вы разрушили
счастье семьи, на которую я четыре года ходил радоваться, которая мне заменяла мою собственную семью; вы отравили ее, вы сделали разом четырех несчастных.
Первый раз человек узнал,
что такое любовь,
что такое
счастье, и зачем он не остановился?
— Вы думаете,
что я равнодушно смотрю на эти плоды,
что я ждал, чтоб вы пришли мне рассказать? Прежде вас я понял,
что мое
счастье потускло,
что эпоха, полная поэзии и упоенья, прошла,
что эту женщину затерзают… потому
что она удивительно высоко стоит. Дмитрий Яковлевич хороший человек, он ее безумно любит, но у него любовь — мания; он себя погубит этой любовью,
что ж с этим делать?.. Хуже всего,
что он и ее погубит.
Неточные совпадения
«Ах, боже мой!» — думаю себе и так обрадовалась,
что говорю мужу: «Послушай, Луканчик, вот какое
счастие Анне Андреевне!» «Ну, — думаю себе, — слава богу!» И говорю ему: «Я так восхищена,
что сгораю нетерпением изъявить лично Анне Андреевне…» «Ах, боже мой! — думаю себе.
Хлестаков. Возле вас стоять уже есть
счастие; впрочем, если вы так уже непременно хотите, я сяду. Как я счастлив,
что наконец сижу возле вас.
—
Чего вы тут расхвастались // Своим мужицким
счастием?
Пришел дьячок уволенный, // Тощой, как спичка серная, // И лясы распустил, //
Что счастие не в пажитях, // Не в соболях, не в золоте, // Не в дорогих камнях. // «А в
чем же?» // — В благодушестве! // Пределы есть владениям // Господ, вельмож, царей земных, // А мудрого владение — // Весь вертоград Христов! // Коль обогреет солнышко // Да пропущу косушечку, // Так вот и счастлив я! — // «А где возьмешь косушечку?» // — Да вы же дать сулилися…
Попа уж мы доведали, // Доведали помещика, // Да прямо мы к тебе! //
Чем нам искать чиновника, // Купца, министра царского, // Царя (еще допустит ли // Нас, мужичонков, царь?) — // Освободи нас, выручи! // Молва идет всесветная, //
Что ты вольготно, счастливо // Живешь… Скажи по-божески // В
чем счастие твое?»