Неточные совпадения
Граф сообразил, что настойчивостью он может разрушить обаяние к своей особе, которое успел внушить Ольге Ивановне, и кто знает, что под ее влиянием Кора может измениться к нему, так как он еще не успел — он чувствовал это — совершенно овладеть ее
сердцем.
Обсуждая выбор подарков своей невесты,
граф с легким
сердцем обратился к своему другу, как обыкновенно величают оставленных подруг, — Марусе за советом и помощью.
Конкордия Васильевна, продолжая стоять перед ним, отвечала таким леденящим душу голосом, что у
графа захолодило
сердце.
Он почувствовал, что не может быть судьею
графа Белавина. От судьи требуется, прежде всего, объективное отношение к делу, между тем как он, Караулов, был рабом своего
сердца.
Если бы
граф Владимир Петрович знал, что его друг хранит в тайнике своего
сердца любовь к его жене, то он не мог бы придумать более меткого удара, чтобы поразить его в это
сердце.
Увы, при произнесении этих слов рассудка
сердце его болезненно сжалось и он понял, что он не сдержит слово, данное
графу.
Когда посещение дома
графа Белавина зависело от его воли, он колебался и раздумывал, откладывал его до последнего времени, тая, однако, внутри себя сознание, что он все же решится на него, теперь же, когда этим возгласом
графа Владимира Петровича: «Едем!» — вопрос был поставлен ребром, когда отказ от посещения был равносилен окончательному разрыву с другом, и дом последнего делался для него потерянным навсегда,
сердце Караулова болезненно сжалось, и в этот момент появилось то мучительное сомнение в своих силах, тот страх перед последствиями этого свидания, которые на минуту смутили Федора Дмитриевича, но это мимолетное смущение не помешало, как мы знаем, ему все-таки тотчас же ответить...
В этом было нечто глубоко эгоистическое — он поймал себя на этом, и это удержало от появления в его
сердце ненависти к виновнику несчастья любимой им женщины —
графу Владимиру.
Разве ты имеешь
сердце, ты,
граф Белавин, ты, женившийся на деньгах и не поколебавшийся их бросать по всем углам разврата.
Хотя Надежда Николаевна не принимала участия в тратах
графа, но она была из тех шатких нравственных созданий, которые добродетельны до тех пор, пока нет соблазна.
Сердца она не имела, детей своих не любила, мужа презирала.
Граф Владимир Петрович встретил Надежду Николаевну, одетую с необыкновенной элегантностью, и тотчас же почувствовал, что
сердце его сжалось преступным желанием.
Она любила
графа Владимира не как женщина, преданная
сердцем, а как самка, в которой пробудилась чувственная страсть.
Несмотря на только что посетившие его мысли о взаимном прощении, кровь бросилась в голову
графа Белавина, а
сердце томительно сжалось мучением ревности.
Граф Владимир Петрович
сердцем угадал, что это был Караулов.
В ее измученном
сердце не было жалости к умирающему
графу Владимиру.
На второй месяц муж бросил ее и на восторженные ее уверения в нежности отвечал только насмешкой и даже враждебностью, которую люди, знавшие и доброе
сердце графа и не видевшие никаких недостатков в восторженной Лидии, никак не могли объяснить себе.
— Там теперь не до веселья! — с благочестивым вздохом заметила, потупляя взоры, графиня, желая изобразить этим известную долю сочувствия к предметам, близким
сердцу графа Северина. Многие из дам, каждая по-своему, повторили ее прискорбный взор и жест, и тоже не без побуждения сделать этим приятное графу.
«Ведь не сочинено же это все праздными людьми… Ведь что-нибудь, вероятно, да было… Нет дыму без огня, нет такого фантастического рассказа, в основе которого не лежала бы хоть частичка правды». Сладкие надежды наполняли
сердце графа. Он потянулся с какой-то давно им не ощущаемой истомой и вскоре сладко заснул. Граф не ошибся в своем верном слуге.
Не забыт был и любезный
сердцу графа Григория Григорьевича простой или, как тогда называли, «подлый» народ. На дворе графа были устроены громадные навесы и под ними столы со скамейками, куда народ пускался поочередно, сохраняя образцовый порядок, что было одним из первых условий дарового, сытного угощения, иначе нарушителя ожидало другого рода угощение — тоже даровое и тоже сытное, но только на графской конюшне и не из рук повара, а от руки кучера.
Неточные совпадения
Стародум. Оставя его, поехал я немедленно, куда звала меня должность. Многие случаи имел я отличать себя. Раны мои доказывают, что я их и не пропускал. Доброе мнение обо мне начальников и войска было лестною наградою службы моей, как вдруг получил я известие, что
граф, прежний мой знакомец, о котором я гнушался вспоминать, произведен чином, а обойден я, я, лежавший тогда от ран в тяжкой болезни. Такое неправосудие растерзало мое
сердце, и я тотчас взял отставку.
Всё ж будет верст до восьмисот, // А главная беда: // Дорога хуже там пойдет, // Опасная езда!.. // Два слова нужно вам сказать // По службе, — и притом // Имел я счастье
графа знать, // Семь лет служил при нем. // Отец ваш редкий человек // По
сердцу, по уму, // Запечатлев в душе навек // Признательность к нему, // К услугам дочери его // Готов я… весь я ваш…
В изобретении разных льстивых и просительных фраз он почти дошел до творчества: Сиятельнейший
граф! — писал он к министру и далее потом упомянул как-то о нежном
сердце того. В письме к Плавину он беспрестанно повторял об его благородстве, а Абрееву объяснил, что он, как человек новых убеждений, не преминет… и прочее. Когда он перечитал эти письма, то показался даже сам себе омерзителен.
— Уж сделайте такое ваше одолжение, господин
граф, — пролепетала Аннушка, складывая губы на манер
сердца, — мы завсегда с приезжими учтивыми кавалерами компанию иметь готовы, по той самой причине, что и сами обхождением заимствоваться оченно желаем…
Один прошел школу
графа Михаила Николаевича в качестве чиновника для преступлений; другой прошел школу
графа Алексея Андреевича в качестве чиновника для чтения в
сердцах 9.