Неточные совпадения
— Пусть! В конце концов это
будет на руку нам, молодым.
Дома, впрочем,
была только одна Надежда Сергеевна, которая и поджидала остальных, сидя с французской книжкой в
руках, в покойном chaise longue,
на громадной террасе дома, выходящей в роскошный цветник и утопающей в зелени тропических деревьев.
— Я это понимаю, и он этого вполне заслуживает. Только видишь ли, когда наша мать три года тому назад умирала, то, несмотря
на мою молодость, знаешь, что она мне сказала? Знаешь ли, какие
были ее последние слова? «Наблюдай за своей сестрой; меня не
будет, а мужчине трудно знать и предвидеть многое, я знаю, что ты благоразумна не по летам, Надя. Я отдаю счастье Юлии в твои
руки».
Весь наружный фасад
был, кроме того, украшен статуями и барельефами, вышедшими из
рук заезжих иностранных художников прошедших времен, забывших подписать свои имена
на оставленных бессмертных произведениях.
Она ошиблась. Он глядел
на нее, не
будучи в состоянии оторвать глаз, — так поражала его ее красота. Он рассеянно слушал болтовню Елен, шедшей с ним под
руку.
Слова эти
были сказаны громко, и ее сейчас же обступила толпа молодежи. Пришлось согласиться, и Анжелика, положив
руку на плечо Шадурского, унеслась с ним в вихре вальса.
Он несколько секунд смотрел ей вслед. Две крупные слезы выступили
на его глазах… Он махнул
рукой и уехал. Елен, вернувшись с прогулки, застала всех в странном расположении духа: Владимир сидел запершись в кабинете, Анжелика с бледным, застывшим лицом
была похожа
на статую; Лора лежала в постели и не хотела ни с кем говорить, а графиня ходила по комнате скорыми шагами.
Письмо, написанное Виктором Аркадьевичем дрожощей
рукой, со слезами
на глазах и растерзанным сердцем,
было забыто Сергеем Сергеевичем через несколько минут по прочтении.
Он надел ей
на обнаженные
руки два браслета превосходной работы,
на одном, тонком, блестел громадный рубин, другой, более широкий,
был весь усыпан бриллиантами.
Она вспоминала, что чуть
было она сама, она — Анжелика Сигизмундовна Вацлавская, с так недавно разбитым сердцем, с
руками,
на которых еще не успела обсохнуть кровь убитого ею любимого человека, не увлеклась ухаживаниями князя, не бросилась в его объятия с безумной бесповоротной решимостью посвятить ему одному всю свою жизнь, умереть у его ног, когда угаснет любовь в его ветреном сердце, забыв и свою цель, и свою, тогда еще малютку, дочь.
Вид этого плачущего, испуганного ребенка пробудил в его сердце жалость. Первой мыслью его
было отвезти ее назад,
на ферму, но он тотчас же прогнал эту мысль. Трепет, хотя и болезненный, ее молодого, нежного тела, который он так недавно ощущал около своей груди, заставил его содрогнуться при мысли отказаться от обладания этим непорочным, чистым созданием, обладания, то
есть неземного наслаждения.
Рука, протянутая уже
было к звонку, чтобы приказать готовить лошадей, бессильно опустилась.
Уже в карете, по дороге домой, Сергей Сергеевич вынул переданные ему начальницей пансиона бумаги и стал читать метрическое свидетельство Ирены. Содержание этого документа так поразило его, что он не в состоянии
был не только сосредоточиться
на мысли, что рассказать его пленнице о ее матери, но даже решить вопрос, следует ли давать эту бумагу в
руки Ирены.
Что же касается Виктора Аркадьевича, то, видя себя предметом внимания и всеобщего уважения,
будучи с особенной любезностью принимаем в богатых и почтенных семействах, где
были взрослые дочери,
на руку которых он
был, видимо, желательным претендентом, он поневоле стал страдать некоторою дозою самомнения и часто говорил себе, что князь Облонский не мог считать его недостойным дать свое имя его дочери.
Впрочем, не
было недостатка и в представительницах прекрасного пола, в богатых бальных туалетах, украшенных множеством бриллиантов, таким множеством, что казалось вы попали
на выставку ювелиров, нашедших более выгодным заменить безжизненные, заурядные витрины прекрасными белыми
руками, округленными плечами и грациозными шейками.
Как всегда, она
была одета вся в черном, что еще более выделяло матовую белизну ее тела,
на не прикрытых бальным платьем шее и
руках пробегала дрожь от сдерживаемого с трудом волнения.
Совершенно растерянная, Ирена, как прикованная этим пронизывающим ее взглядом, крепко опиралась
на руку князя, чтобы не упасть,
будучи не в состоянии произнести слово, сделать малейшее движение.
Он взял ее
руки, бессильно опустившиеся
на колени, они
были холодны как лед.
Все
было напрасно: она сидела как окаменелая, и когда он выпустил из своих
рук ее
руки, они безжизненно упали снова
на ее колени.
— Мне довольно
будет опереться
на твою
руку, мама! — прошептала молодая девушка. — Я чувствую себя гораздо лучше.
Она сидела, закрыв лицо своими белыми
руками,
на нем нельзя
было прочесть ее мыслей и впечатлений рассказа.
— Для того, чтобы
быть матерью, я должна
была скрываться, скрывать твое существование, скрывать, что я мать тебе. Другая мать, встретившая дочь под
руку с таким человеком, с бриллиантами
на шее и оскорблением
на лбу, вызвала бы сочувствие и негодование целого света. Все — мужчины и женщины — плакали бы вместе с ней, все поняли бы ее горе…
— Да, ваше сиятельство, когда особа, внушающая эту преданность, обладает хорошим состоянием. К тому же, кроме этих двух слуг, мужа и жены,
есть еще третья личность;
на этот раз она
будет зорко следить за доверенным ей сокровищем, после того как его так ловко похитили из ее
рук в деревне.
Сбросив шубу
на руки отворившего ему дверь слуги и задав ему вопрос, не
было ли кого-нибудь, Виктор Аркадьевич, получив отрицательный ответ, торопливо прошел в свой кабинет и окинул беспокойным взглядом свой письменный стол,
на котором весьма часто за последнее время появлялись письма княжны Юлии.
Неточные совпадения
Я даже думаю (берет его под
руку и отводит в сторону),я даже думаю, не
было ли
на меня какого-нибудь доноса.
Осип. Да, хорошее. Вот уж
на что я, крепостной человек, но и то смотрит, чтобы и мне
было хорошо. Ей-богу! Бывало, заедем куда-нибудь: «Что, Осип, хорошо тебя угостили?» — «Плохо, ваше высокоблагородие!» — «Э, — говорит, — это, Осип, нехороший хозяин. Ты, говорит, напомни мне, как приеду». — «А, — думаю себе (махнув
рукою), — бог с ним! я человек простой».
Аммос Федорович. А я
на этот счет покоен. В самом деле, кто зайдет в уездный суд? А если и заглянет в какую-нибудь бумагу, так он жизни не
будет рад. Я вот уж пятнадцать лет сижу
на судейском стуле, а как загляну в докладную записку — а! только
рукой махну. Сам Соломон не разрешит, что в ней правда и что неправда.
Бобчинский (перебивая).Марья Антоновна, имею честь поздравить! Дай бог вам всякого богатства, червонцев и сынка-с этакого маленького, вон энтакого-с (показывает
рукою), чтоб можно
было на ладонку посадить, да-с! Все
будет мальчишка кричать: уа! уа! уа!
Что ни
на есть отчаянный //
Был Клим мужик: и пьяница, // И
на руку нечист.