Неточные совпадения
— Именно, мама! — воскликнула нервно Ирена. — Ты сделала вечер по случаю моей свадьбы… К тому же я вокруг себя слышала шепот: «Вот жених…
князь»… Я выходила замуж за
князя… Только я не разобрала его фамилии… В толпе
говорили: «Как жаль, что он умер!».
Ирена несколько времени не двигалась с места, поняв, что с этой минуты между ними есть тайна, что он указал ей способ и возможность свидания. Она не обратила внимания на то, что он не пригласил ее посетить ее подругу — свою дочь; зато она была уверена, что ее сон осуществляется, так как
князь Облонский был, казалось ей, именно тот, кого она видела в том сне и кого ее мать, по всей вероятности, назначила ей в супруги, не желая ей его назвать. Что касается
князя, то он, удаляясь,
говорил...
— Мой зять не совсем ловок! —
говорил про него сам
князь Сергей Сергеевич с иронической улыбкой.
Сам
князь Облонский, как, по крайней мере,
говорил своему зятю и дочерям, а также и знакомым, должен был вскоре уехать по не терпящим отлагательства делам за границу и надеялся вернуться в Петербург лишь в половине зимнего сезона…
— Ты меня поражаешь, — проговорил
князь с неопределенною улыбкой. — Я не знаю, где ты черпаешь все то, что
говоришь?
— Я разузнала все в Облонском. С деньгами можно заставить
говорить прислугу. Десять дней тому назад
князь внезапно выехал из имения, причем карету попали к лесу. Ранее, наконец, одна из горничных княжеского дома, у которой было назначено с кем-то свидание в лесу, встретилась с
князем, но успела от него спрятаться и увидала его с молоденькой и очень хорошенькой, на вид благородной, не похожей на крестьянку девушкой.
— Что ты ничего не кушаешь и не дотрагиваешься даже до твоего стакана? —
говорил князь Сергей Сергеевич Ирене, сначала весело, под впечатлением дорогих, подарков и осмотра себя в зеркале, усевшейся за стол, но потом вдруг затуманившейся и сидевшей безмолвно, с опущенными глазами.
— Ведь я
говорил тебе, что мать знает все, но ты со вчерашнего дня вдруг перестала мне почему-то верить, — тоном нежного упрека заметил
князь.
— Дорогой
князь, какими судьбами, а я думал, что вы за границей, —
говорил он, крепко сжимая ему руку.
Что же касается Виктора Аркадьевича, то, видя себя предметом внимания и всеобщего уважения, будучи с особенной любезностью принимаем в богатых и почтенных семействах, где были взрослые дочери, на руку которых он был, видимо, желательным претендентом, он поневоле стал страдать некоторою дозою самомнения и часто
говорил себе, что
князь Облонский не мог считать его недостойным дать свое имя его дочери.
— Идите, дитя мое, — вдруг сказал
князь ласковыс голосом, — я понимаю, что ваша мать после долгой разлуки хочет вас видеть наедине и
поговорить с вами. До свиданья!
— Мне надо
поговорить с тобой, моя дорогая! — начал
князь, когда они отпили утренний кофе и лакей гостиницы унес посуду.
Князь не заметил этого, так как
говорил, опустив глаза вниз.
— Вы ошибаетесь, милое дитя, — отвечал
князь, с присущим ему умением подчеркивая последнее слово, что поневоле должно было обратить внимание на настоящий возраст хозяйки дома, —
говорите откровенно, я вам даю на это полное право.
— Что же, это совершенная правда, — отвечал он самым естественным тоном. — Если я об этом никогда не
говорил, то только из скромности. Теперь вы меня к этому принуждаете, и я должен рассказать. Действительно, Анжелика Сигизмундовна отклонила мое ухаживанье. «
Князь, — отвечала мне она, — в любви всегда есть обман. Я не хочу подвергаться обману с вашей стороны, и я знаю, что мне никогда не удастся вас обмануть. Вы единственный человек, которого я не считаю себя способной провести». Это моя лучшая победа!
— Я ничего не
говорю против него, — начал более мягко
князь, — как против честного человека, труженика науки, хорошего гражданина, напротив, я желал бы, чтобы мой сын, если бы он у меня был, имел те нравственные качества, которыми обладает г-н Бобров.
Князь не дал
говорить ему.
— Очень рад вас видеть, Анжелика Сигизмундовна, — также спокойно и вежливо отвечал
князь. — Признаюсь, я вас ждал, о чем даже только что сейчас
говорил этому бездельнику, который был здесь. Садитесь, пожалуйста.
Вы все это знали,
князь, потому что бедное дитя
говорило вам о своей матери в выражениях, показывавших, что я ничем не омрачила ее чистоты.
— Я заранее знала, что вы откажете. Я заранее знала все, что вы будете мне еще
говорить… все это заключается в следующих словах:
князь Облонский никогда не женится на дочери кокотки.
— Было бы даже глупым
говорить это! — отвечал
князь с презрением.
— Ирена вас любит. Она умрет от этой любви… Я хочу, чтобы она жила, я хочу, чтобы она была счастлива… Я хочу, чтобы она была честной женщиной.
Князь, перед вами мать, умоляющая за свою дочь,
говорит вам: не убивайте моего ребенка, не доводите его до отчаяния… Вы совершили преступление, да, преступление самое ужасное из всех, над этим беззащитным существом, которое вы опозорили в награду за ее любовь к вам, красоту и невинность…
Князь, сжальтесь над ней!
Нет сомнения, что
князь в соседней комнате и
говорит с кем-то, даже смеется. Значит, он не болен, значит, Степан солгал!
Неточные совпадения
Поговорив с крестьянином, // С балкона
князь кричит: // «Ну, братцы! будь по-вашему.
Ну, дело все обладилось, // У господина сильного // Везде рука; сын Власьевны // Вернулся, сдали Митрия, // Да,
говорят, и Митрию // Нетяжело служить, // Сам
князь о нем заботится.
— За что он нас раскостил? —
говорили одни, — мы к нему всей душой, а он послал нас искать
князя глупого!
Бросились они все разом в болото, и больше половины их тут потопло («многие за землю свою поревновали»,
говорит летописец); наконец, вылезли из трясины и видят: на другом краю болотины, прямо перед ними, сидит сам
князь — да глупый-преглупый! Сидит и ест пряники писаные. Обрадовались головотяпы: вот так
князь! лучшего и желать нам не надо!
Но как пришло это баснословное богатство, так оно и улетучилось. Во-первых, Козырь не поладил с Домашкой Стрельчихой, которая заняла место Аленки. Во-вторых, побывав в Петербурге, Козырь стал хвастаться;
князя Орлова звал Гришей, а о Мамонове и Ермолове
говорил, что они умом коротки, что он, Козырь,"много им насчет национальной политики толковал, да мало они поняли".