Неточные совпадения
Необузданный нрав Дарьи Николаевны,
чуть не ежедневно проявлявшийся в крутой расправе с прислугой, требовал отдохновения, и она находила его около Глеба Алексеевича, хотя и последний часто претерпевал, подчас более
чем сильно, от выходок любимой им девушки.
— Ишь, заступник нашелся… И
чего ты, сударь, сюда зачастил шляться, сласть какую нашел около меня, што ли, шастаешь
чуть не каждый день да еще верховодить у меня вздумал, не в свое дело нос совать…
Вскоре, после того, как на Сивцевом Вражке пронеслась весть,
что у «Дашутки-звереныша» объявился жених, ротмистр гвардии Глеб Алексеевич Салтыков, новость эта дошла до одной из приживалок «генеральши», и та,
чуть не задохнувшись от быстрого бега, явилась в дом своей благодетельницы — новость была ею получена у одних из знакомых ее на Сивцевом Вражке — бросилась в спальню, где в описанной нами обстановке находилась Глафира Петровна. Вход ее был так порывист,
что генеральша нахмурилась и сурово спросила...
— О
чем это,
что с вами, милая? — заговорила испуганная генеральша и
чуть не выронила своей табакерки, из которой все время разговора усиленно нюхала табак,
что было признаком переживаемого ею волнения.
Тетушка Глафира Петровна, действительно,
чуть ли не одна из близких к Глебу Алексеевичу людей, не замечала,
что проделывала ее любимица Доня со своим мужем.
Смерть Глафиры Петровны Салтыковой
чуть ли не за полчаса до назначенного ею времени написания духовного завещания, по которому —
что знали многие — покойная оставляла все свои капиталы и имения своим внучатым племяннику и племяннице, минуя ближайшего законного наследника Глеба Алексеевича Салтыкова, в связи с присутствием в последние минуты жизни генеральши с глазу на глаз с его женой, Дарьи Николаевны, породила в Москве самые разнообразные толки.
— В течение двух лет, — продолжала «особа», — покойная и Дарья Николаевна были неразлучны… Генеральша же не могла нарадоваться на свою новую племянницу… И вдруг теперь некоторые говорят,
что молодая Салтыкова
чуть ли не убила свою тетку… Да есть ли в этом какой-нибудь смысл, господа?
— Чай, выросли мы с тобой вместе, Фимушка… Должна я это чувствовать или нет… Не слуга ты мне, а подруга, да и виновата я перед тобой… Невдомек мне,
что ты барина так любишь, а ты, поди какая, меня за него
чуть не придушила.
Это изменившееся несколько мнение о Дарье Николаевне в уме его превосходительства доказывалось и тем,
что он перестал, как прежде, говорить приходившему к нему Косте о необходимости с его стороны уважения к «тете Доне», а Костя, вследствие этого, перестал считать его
чуть ли не сообщником «Салтычихи», и это сблизило старика и юношу.
Тамара Абрамовна
чуть заметно улыбнулась. Его превосходительство не заметил этой улыбки или сделал вид,
что не заметил ее и продолжал...
Через несколько дней Дарья Николаевна Салтыкова, находившаяся в Троицком, была арестована. Рассказывали,
что «грозная помещица» оказала сопротивление. Она билась как тигрица в руках полицейских, кусалась, царапалась и, когда была привезена в Москву,
чуть не ударила по лицу обер-полицеймейстера. Последний счел своим долгом сообщить обо всем этом графу Орлову. Тот приказал не церемониться с арестанткой.
— Коли не продал Терентьич — это кабатчик — для
чего нельзя. Только заломит он теперь за него цену… Впрочем, и то говорить… Я за него
чуть не цельную неделю пьянствовал, вина этого высосал страсть…
Читатель не забыл, надеюсь, переполох, происшедший в монастыре, после обнаружения содержимого в ящике, обмороков и болезнь Маши,
чуть не сведшую ее в могилу. Не забыл также,
что Кузьма Терентьев подстерег Ананьича с данным ему игуменьей Досифеей ящиком и успел отбить от него мертвую руку. Он зарыл ее близ монастыря, сняв предварительно кольцо, которое спрятал в карман своей поддевки. На этот раз он решил не пропивать его, тем более,
что деньги у него на пьянство были.
Марья Осиповна поняла, конечно, почему и мать Досифея, при разговоре с ней
чуть лишь коснулась этого присыла и сообразила,
что мать-игуменья, конечно, не сказала об этом даже графу Бестужеву.
Она только обводила прибывших злыми, помутившимися глазами, и лишь тогда, когда кузнец начал набивать ей на ноги, обитые железом колодки, она обвела вдруг вокруг себя диким, полным бессильной ярости взглядом и так взвизгнула,
что державшие ее драгуны
чуть не выпустили ее из рук, а кузнец уронил молоток.
Неточные совпадения
Бобчинский (Добчинскому). Вот это, Петр Иванович, человек-то! Вот оно,
что значит человек! В жисть не был в присутствии такой важной персоны,
чуть не умер со страху. Как вы думаете, Петр Иванович, кто он такой в рассуждении чина?
Чуть дело не разладилось. // Да Климка Лавин выручил: // «А вы бурмистром сделайте // Меня! Я удовольствую // И старика, и вас. // Бог приберет Последыша // Скоренько, а у вотчины // Останутся луга. // Так будем мы начальствовать, // Такие мы строжайшие // Порядки заведем, //
Что надорвет животики // Вся вотчина… Увидите!»
Пришел солдат с медалями, //
Чуть жив, а выпить хочется: // — Я счастлив! — говорит. // «Ну, открывай, старинушка, // В
чем счастие солдатское? // Да не таись, смотри!» // — А в том, во-первых, счастие, //
Что в двадцати сражениях // Я был, а не убит! // А во-вторых, важней того, // Я и во время мирное // Ходил ни сыт ни голоден, // А смерти не дался! // А в-третьих — за провинности, // Великие и малые, // Нещадно бит я палками, // А хоть пощупай — жив!
Корова с колокольчиком, //
Что с вечера отбилася // От стада,
чуть послышала // Людские голоса — // Пришла к костру, уставила // Глаза на мужиков, // Шальных речей послушала // И начала, сердечная, // Мычать, мычать, мычать!
Такой был крик,
что за душу // Хватил —
чуть не упала я, // Так под ножом кричат!