Неточные совпадения
На время богомолья великий князь и великая
княгиня переехали на троицкую дорогу и поселились в Раеве, именье Чеглоковых, близ Тайнинского. Государыня отправилась в Воскресенский монастырь. Граф Алексей Григорьевич сопутствовал ей, а также и некоторые из самых приближенных к ней
лиц. Дорогой государыня останавливалась в принадлежащем Разумовскому селе Знаменском и там вечернее кушанье кушать изволила в ставках на лугу, подле Москвы-реки.
Так мечтала
княгиня Васса Семеновна Полторацкая. Дело это слишком переполнило ее сердце, чтобы она устояла поделиться им с дочерью, хотя, собственно, только потому, что это было единственное близкое ей в доме
лицо. Сделала она это в очень туманной форме, но для чуткого сердца девушки было достаточно намека, чтобы оно забило тревогу.
И княжна Люда пустилась подробно объяснять матери, как красиво и нарядно выглядит теперь старый княжеский дом.
Княгиня Васса Семеновна рассеянно слушала дочь и более любовалась ее разгоревшимся
лицом и глазками, нежели содержанием ее сообщения, из которого главное для нее было то, что «он» скоро приедет.
Этот вопрос
княгиня Васса Семеновна разрешила отрицательно, с любовью и материнскою гордостью смотря на свою красавицу дочь, дивный цвет
лица которой особенно оттенялся черным платьем.
Князь был высокий, статный молодой человек с выразительным породистым
лицом, с теми изысканно-изящными манерами, которые приобретаются исключительно в придворной сфере, где люди каждую минуту думают о сохранении элегантной внешности. На
лице его лежала печать грусти, деланной или искренней — это, конечно, было тайной его сердца, но это выражение вполне гармонировало с обстановкой, местом и причиной приема. Все заметили, что князь с особой почтительностью поцеловал руку
княгини Вассы Семеновны Полторацкой.
Надежда, что ее дочь найдет в Луговом свою судьбу, превратилась в сердце
княгини Вассы Семеновны в уверенность. Она видела, но, конечно, не показала виду, что заметила, какие восторженные взгляды бросал молодой князь на ее Люду, видела озлобленные
лица других маменек и заключила основательно, что ее дочь одержала победу. Дальнейшие визиты князя, конечно, быстро решат интересующее ее дело.
«Надо вытащить их из этого захолустья. Надо уговорить хотя на зиму поехать в Петербург. Государыня любит красавиц, но не одного с нею склада
лица.
Княгиня может сделаться быстро статс-дамой, а княжна — фрейлиной».
Вечер действительно был восхитительный. Солнце склонялось уже к западу, обливая своими мягкими лучами княжеский парк, придавая ему особую манящую прелесть. Радостная улыбка появилась на
лице князя Сергея Сергеевича при этом данном
княгиней Вассой Семеновной позволении. Он с мольбой взглянул на княжну Людмилу и заметил промелькнувшую на ее
лице довольную улыбку. Позволение матери пришлось ей, видимо, по сердцу. Молодые люди поспешили кончить свой чай.
Экипаж князя Лугового между тем въехал на двор и остановился у подъезда. Князь Сергей Сергеевич был в полной парадной форме. На его
лице была написана особая торжественность переживаемых им минут. Он с особенною серьезностью приказал доложить о себе лакею
княгини Вассы Семеновны, несмотря на то что за последнее время входил обыкновенно без доклада.
Для графа Петра Игнатьевича, не говоря уже о князе Луговом, день, проведенный в Зиновьеве, показался часом. Освоившаяся быстро с другом своего жениха, княжна была обворожительно любезна, оживлена и остроумна. Она рассказывала приезжему петербуржцу о деревенском житье-бытье, в
лицах представляла провинциальных кавалеров и заставляла своих собеседников хохотать до упаду. Их свежие молодые голоса и раскатистый смех доносились в открытые окна княжеского дома и радовали материнский слух
княгини Вассы Семеновны.
Дни шли за днями. Они летели быстро, как мгновения, для главных действующих
лиц нашего повествования:
княгини Полторацкой, княжны Людмилы и его друга графа Свиридова.
Княжна задремала, но сон ее был тревожен и томителен. Это было, скорее, какое-то полузабытье, сопровождавшееся грезами. Перед ней встали одни за другими все страшные моменты рокового дня убийства Никитой княжны и
княгини Полторацких. Ей ясно представилась проходная комната перед спальней княжны и страшная сцена убийства и насилия. Стон княжны звучал в ее ушах и вызывал капли холодного пота на ее лоб. Княжна вздрагивала во сне, и на ее
лице было написано невыносимое страдание.
Здесь был конец и чтению, и беседе друзей, и ожидаемой встрече наступающего года, потому что, когда молодая княжна, закрыв книгу, спросила: „Что такое показалось m-me Dudeffand?“, то
лицо княгини было столь страшно, что девушка вскрикнула, закрыла руками глаза и опрометью бросилась в другую комнату, откуда сейчас же послышался ее плач, похожий на истерику.
Неточные совпадения
Княгиня Бетси, не дождавшись конца последнего акта, уехала из театра. Только что успела она войти в свою уборную, обсыпать свое длинное бледное
лицо пудрой, стереть ее, оправиться и приказать чай в большой гостиной, как уж одна за другою стали подъезжать кареты к ее огромному дому на Большой Морской. Гости выходили на широкий подъезд, и тучный швейцар, читающий по утрам, для назидания прохожих, за стеклянною дверью газеты, беззвучно отворял эту огромную дверь, пропуская мимо себя приезжавших.
Агафья Михайловна с разгоряченным и огорченным
лицом, спутанными волосами и обнаженными по локоть худыми руками кругообразно покачивала тазик над жаровней и мрачно смотрела на малину, от всей души желая, чтоб она застыла и не проварилась.
Княгиня, чувствуя, что на нее, как на главную советницу по варке малины, должен быть направлен гнев Агафьи Михайловны, старалась сделать вид, что она занята другим и не интересуется малиной, говорила о постороннем, но искоса поглядывала на жаровню.
Заметив производимое на всех неприятное впечатление,
княгиня Бетси подсунула на свое место для слушания Алексея Александровича другое
лицо и подошла к Анне.
— Что же, поезжайте, — отвечала
княгиня, вглядываясь в смущенное
лицо дочери и стараясь угадать причину ее смущения.
— Я одно хочу сказать… — начала
княгиня, — и по серьезно-оживленному
лицу ее Кити угадала, о чем будет речь.