Неточные совпадения
—
Встань!.. — грозно сказал
граф.
«Какова! Может быть, Никита ей ничего не сказал? Навряд. Тогда бы она меня приняла попросту, без затей. Посмотрите, уже с полчаса как я сижу здесь, как дурак. Поплатишься же ты за это, Татьяна Берестова». Он снова
встал и снова стал ходить по комнате. Княжна не появлялась. «Я еду домой и напишу ей», — в страшном озлоблении подумал
граф.
Граф тоже
встал. Они несколько мгновений молча стояли друг против друга. Взгляды их черных глаз пересекались, как острия шпаг.
Яков открыл дверцу, откинул подножку и помог
графу сесть в экипаж.
Вставая на запятки, он крикнул кучеру.
Граф Иосиф Янович не торопился, так как знал, что императрица
встает поздно и, как говорили про нее, превращает день в ночь. Быть может, такой же образ жизни княжны Людмилы Васильевны Полторацкой заслуживал вследствие этого одобрение ее величества. Одевшись не торопясь,
граф сел в карету и велел везти себя во дворец.
После этого легкого разговора
граф встал и пошел к балкону, чтобы рассмотреть окружные виды. Лицо его, одушевившееся несколько при разговоре с Клеопатрою Николаевною, сделалось по-прежнему важно и холодно. Вслед за ним потянулись мужчины; граф начал разговаривать с хозяином.
Я и городовой кланялись. Вручив мне рукопись,
граф встал и, не подавая мне руки, направился к выходу. Но у дверей он остановился и, обратясь ко мне, сказал:
На другой день
граф встал рано и в хорошем расположении духа. Казалось, что с утренними лучами солнца, рассеялись его мрачные вечерние думы. Занявшись внимательно своим туалетом и приказав привести себе извозчика, граф поехал в Зимний дворец.
Неточные совпадения
Консул покраснел, несколько смешался, потом сел на диван, вынул из кармана бумагу, развернул и, прочитавши: «Генерал-адъютант
граф Орлов сообщил
графу Нессельроде, что его им… — снова
встал.
Агапов всем французам поперек горла
встал: девять дамских самых первоклассных мастеров каждый день объезжали по пятнадцати — двадцати домов. Клиенты Агапова были только родовитые дворяне, князья,
графы.
Следует заметить, что когда дело доходило до передачи речей Кузьмы Акимыча, Акима Кузьмича и
графа, Аким
вставал с лавки и,
вставши в позицию, декламировал эти речи, принимая возможный, при его дряхлости, величественный и повелительный вид.
— Да и где же, — говорит, — тебе это знать. Туда, в пропасть, и кони-то твои передовые заживо не долетели — расшиблись, а тебя это словно какая невидимая сила спасла: как на глиняну глыбу сорвался, упал, так на ней вниз, как на салазках, и скатился. Думали, мертвый совсем, а глядим — ты дышишь, только воздухом дух оморило. Ну, а теперь, — говорит, — если можешь,
вставай, поспешай скорее к угоднику:
граф деньги оставил, чтобы тебя, если умрешь, схоронить, а если жив будешь, к нему в Воронеж привезть.
Думаю, ладно; надо тебе что-нибудь каркать, когда я тебя убил, и с этим
встал, запряг с отцом лошадей, и выезжаем, а гора здесь прекрутая-крутищая, и сбоку обрыв, в котором тогда невесть что народу погибало.
Граф и говорит: