Неточные совпадения
Вечером, в памятный для нее четверг, — день объяснения с княгиней, —
к ней
явился камердинер старого
князя и вежливо передал ей непременную волю его сиятельства, выражавшую запрещение выходить из комнаты впредь до особого распоряжения.
Почти с благоговейным трепетом
явился он первый раз приятелем и собутыльником главы и коновода блестящей плеяды молодых людей —
князя Владимира Александровича, которого он знал и встречал раньше в родительском доме, но тот,
к крайней обиде для последнего, на него, кандидата в воины, не обращал ни малейшего внимания.
Ошеломленная переданным ей сыном известием о его любви
к той женщине, от которой она его, казалось, так искусно устранила, княгиня решила сообщить завтра же все мужу и вместе с ним придумать способ спасти своего любимца из рук этой злодейки. На другой день ее ожидал новый сюрприз.
Князь Василий, которого она только что думала пригласить
к себе для переговоров, бледный, расстроенный
явился в ее кабинет.
—
Являюсь к вам ходатаем по поручению, или лучше сказать без всякого поручения, за
князя Владимира Александровича.
Я, не дожидаясь подходов с ее стороны, выпалил ей, что
явился к ней с просьбою, чтобы она подала прошение о взятии вас под опеку за расточительность, что я решился на этот шаг, блюдя ваши интересы и ограждая славу и блеск рода
князей Шестовых, наплел ей турусы на колесах, словом ошеломил ее.
Эта неудача, в связи с убеждениями, на которые не поскупилась Агнесса Михайловна по возвращении его на дачу, сделали то, что
князь Владимир на другой день утром снова
явился к Гиршфельду.
Весть о самоубийстве
князя Гарина в квартире артистки Пальм-Швейцарской с быстротою молнии облетела весь дом. Старший дворник тотчас же распорядился послать за полицией, которая и не замедлила
явиться. Едва затворилась парадная дверь квартиры за вошедшими в нее помощником пристава и письмоводителем, как
к подъезду подкатила коляска Александры Яковлевны.
Князь Владимир и Агнесса Михайловна, на самом деле и после примирения с Николаем Леопольдовичем, несмотря на то, что получали как от него, так и от Стефании Павловны хотя и небольшие, но довольно частые подачки, несколько раз снова перебегали на сторону барона Розена и по его наущению
являлись к следователю и давали показания против Гиршфельда.
Назавтра
явился к князю и Келлер, повещенный о том, что он шафер. Прежде чем войти, он остановился в дверях и, как только увидел князя, поднял кверху правую руку с разогнутым указательным пальцем и прокричал в виде клятвы:
Что, ежели он ищет только повода, чтоб прекратить бесплодное фрондерство, а затем
явиться к князю Ивану Семенычу с повинной, сказав:"La critique est aisee, mais l'art est difficile, [Критика легка, искусство трудно (франц.)] ваше сиятельство, я вчера окончательно убедился в святости этой истины"?
И он в комнате лег свою ночь досыпать, а я на сеновал тоже опять спать пошел. Опомнился же я в лазарете и слышу, говорят, что у меня белая горячка была и хотел будто бы я вешаться, только меня, слава богу, в длинную рубашку спеленали. Потом выздоровел я и
явился к князю в его деревню, потому что он этим временем в отставку вышел, и говорю:
— Ну, вот он и
является к князю, и говорит ему: Ваше сиятельство, говорит, вы в таком сане и в таком звании, говорит, что вам стоит облегчить мою участь? Вы, говорит, не можете не уважать чистоту моих убеждений! И разве можно, говорит, в наше время преследовать за убеждения? И что ж, вы думаете, сделал князь, этот образованный, высокопоставленный сановник?
Неточные совпадения
Левин не сел в коляску, а пошел сзади. Ему было немного досадно на то, что не приехал старый
князь, которого он чем больше знал, тем больше любил, и на то, что
явился этот Васенька Весловский, человек совершенно чужой и лишний. Он показался ему еще тем более чуждым и лишним, что, когда Левин подошел
к крыльцу, у которого собралась вся оживленная толпа больших и детей, он увидал, что Васенька Весловский с особенно ласковым и галантным видом целует руку Кити.
В десять часов я намеревался отправиться
к Стебелькову, и пешком. Матвея я отправил домой, только что тот
явился. Пока пил кофей, старался обдуматься. Почему-то я был доволен; вникнув мгновенно в себя, догадался, что доволен, главное, тем, что «буду сегодня в доме
князя Николая Ивановича». Но день этот в жизни моей был роковой и неожиданный и как раз начался сюрпризом.
Я не успел еще шагнуть двух шагов, как вдруг увидал, что
князя, заплаканного, трепещущего, выводили в коридор Бьоринг и спутник его, барон Р., — тот самый, который
являлся к Версилову для переговоров.
И вот я должен сообщить вам — я именно и
к князю приехал, чтоб ему сообщить об одном чрезвычайном обстоятельстве: три часа назад, то есть это ровно в то время, когда они составляли с адвокатом этот акт,
явился ко мне уполномоченный Андрея Петровича и передал мне от него вызов… формальный вызов из-за истории в Эмсе…
Сегодня, 19-го,
явились опять двое, и, между прочим, Ойе-Саброски, «с маленькой просьбой от губернатора, — сказали они, — завтра, 20-го, поедет
князь Чикузен или Цикузен, от одной пристани
к другой в проливе, смотреть свои казармы и войска, так не может ли корвет немного отодвинуться в сторону, потому что
князя будут сопровождать до ста лодок, так им трудно будет проехать».