Неточные совпадения
Он припомнил в мельчайших подробностях свою двойную игру с покойной княгиней и ее племянницей, княжной Маргаритой Дмитриевной Шестовой, — игру, доведшую
последнюю до
преступлений, первою жертвою которых был князь Александр Павлович Шестов.
Я состою уже давно его поверенным, но его жизнь, в особенности за
последнее время, его неимоверные траты денег заставляют меня опасаться, что если его родственники не положат этому предел просьбою отдать его под опеку за расточительность, он может в скором времени оказаться нищим и, не привыкнув ни к какому труду, не получив почти никакого образования, может дойти до
преступления.
В один миг она готова была опять обратиться к нему, она могла простить ему за всю жизнь свою, даже взвесив его
последнее преступление — пожертвование ее единственным дитятей, и в порыве заново вспыхнувшего энтузиазма, в порыве новой надежды низвесть это преступление до простого проступка, до малодушия, вынужденного нищенством, грязною жизнию, отчаянным положением.
Неточные совпадения
Не говорю уже о том, что
преступления в низшем классе, в
последние лет пять, увеличились; не говорю о повсеместных и беспрерывных грабежах и пожарах; страннее всего то для меня, что
преступления и в высших классах таким же образом увеличиваются, и, так сказать, параллельно.
И потому адвокат был очень удивлен, когда Нехлюдов, не дослушав его
последней истории о
преступлениях высших чинов, простился с ним и, взяв извозчика, поехал домой, на набережную.
Он еще не знал хорошо, что сделает, но знал, что уже не владеет собою и — чуть толчок — мигом дойдет теперь до
последнего предела какой-нибудь мерзости, — впрочем, только мерзости, а отнюдь не какого-нибудь
преступления или такой выходки, за которую может суд наказать.
Из
последних притонов вербовались «составителями» громилы для совершения
преступлений, и сюда никогда не заглядывала полиция, а если по требованию высшего начальства, главным образом прокуратуры, и делались обходы, то «хозяйки» заблаговременно знали об этом, и при «внезапных» обходах никогда не находили того, кого искали…
Как за
последний якорь спасения, доктор хватался за святую науку, где его интересовала больше всего психиатрия, но здесь он буквально приходил в ужас, потому что в самом себе находил яркую картину всех ненормальных психических процессов. Наука являлась для него чем-то вроде обвинительного акта. Он бросил книги и спрятал их как можно дальше, как преступник избывает самых опасных свидетелей своего
преступления.