Неточные совпадения
Не успел он
вчера же вернуться домой и сесть за работу, как за ним прислали от князя Дмитрия Павловича, с которым сделался второй припадок, сильнее первого.
— Ни
вчера, ни сегодня его
не могли добудиться. Существует, впрочем, предположение, что он встал сегодня ранее обыкновенного и ушел, как это с ним
не раз случалось, — продолжала она ровным голосом.
— Когда ты
вчера нес на террасу трубку,
не встретил ли ты кого-нибудь шедшего по направлению к кабинету?
Она вошла в рощу. Какой-то таинственный шелест приветствовал ее. Ей вдруг стало жутко. Перед ней мелькнули виденные ею
вчера и грезившиеся ей всю ночь два глаза. Она прислонилась к одному из деревьев, чтобы
не упасть. Тут она заметила фигуру спешившего к ней Николая Леопольдовича. Она оправилась. Она была
не одна. Он был с ней.
Она
не сопротивлялась, но ей показалось, что от прикосновения этого человека веет таким же холодом, какой она ощутила
вчера под рукой, державшей голову мертвой тетки. Она вздрогнула.
Гиршфельд, как и
вчера, сидел против нее у письменного стола. Ее непринужденный веселый вид заразил его. Он, несмотря на переживаемые им тяжелые мгновения,
не мог
не залюбоваться ею. Разгоряченная ходьбой, с ярким румянцем на смуглых щеках, она была чрезвычайно пикантна.
— Вы, ваше сиятельство, — начала она снова насмешливым тоном, — приехали в Москву полюбоваться, а может быть и поухаживать за новою актрисою, Пальм-Швейцарскою, и
не ожидали, что встретите в ней дело ваших грязных рук, обманутую вами, когда-то любимую и любившую вас девушку… Вы
вчера смутлись от неожиданности такой встречи… Я заметила ваше смущение и порадовалась за вас. Значит, у вас еще есть совесть, и она способна хотя временно просыпаться… Я от вас
не ожидала и этого…
— Я сжалилась над вами и устроила это, быть может, последнее — это зависит от вас — свидание с вами. Я могла
вчера еще сделать то, что вы уже нынче
не могли бы надеть этого честного мундира, который вы клялись
не надевать до тех пор, пока я
не буду, с согласия ваших родителей, объявлена вашей нареченной невестой. «Подлец», говорили вы тогда, «
не должен позорить мундира». А между тем, князь, вы в нем!..
— Я
вчера публично, при вашем друге, имела полное право плюнуть вам в глаза и рассказать ваше бесчестное, постыдное бегство от опозоренной вами девушки. Я пощадила вас и принесла жертву в честь вашего, вами самими опозоренного, мундира. А почему я это сделала? Потому что я искренне любила вас, потому что
не разумом, а сердцем я до сих пор люблю вас…
— Нет, далеко нет,
не далее как
вчера, он рассказал мне все.
— Я получил
вчера вашу записку, — начал он, усаживаясь, по ее приглашению, в кресло, — и поспешил явиться из Петербурга по вашему приглашению, но
не понимаю, как могла вас так встревожить пустая газетная утка.
«Как же теперь отказала? Ни с того, ни с сего! Может в самом деле разлюбила, увлекшись Князевым?
Не может быть! — гнал он от себя эту мысль. — Она бы
вчера сказала мне об этом! Зачем же она согласилась принять мою мать?»
Но вот какое совпадение обстоятельств: я из своих (слышите, из своих, ваших не было ни рубля, и, главное, вы это сами знаете) дал этому пьяному дурачине Лебядкину двести тридцать рублей, третьего дня, еще с вечера, — слышите, третьего дня, а
не вчера после «чтения», заметьте это: это весьма важное совпадение, потому что я ведь ничего не знал тогда наверно, поедет или нет к вам Лизавета Николаевна; дал же собственные деньги единственно потому, что вы третьего дня отличились, вздумали всем объявить вашу тайну.
Неточные совпадения
Хлестаков. Я — признаюсь, это моя слабость, — люблю хорошую кухню. Скажите, пожалуйста, мне кажется, как будто бы
вчера вы были немножко ниже ростом,
не правда ли?
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они
вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до сих пор стучит. Здесь, как я вижу, можно с приятностию проводить время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого сердца, а
не то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка такая, что еще можно бы… Нет, я
не знаю, а мне, право, нравится такая жизнь.
Противообщественные элементы всплывали наверх с ужасающею быстротой. Поговаривали о самозванцах, о каком-то Степке, который, предводительствуя вольницей,
не далее как
вчера, в виду всех, свел двух купеческих жен.
— Я
не сказала тебе
вчера, — начала она, быстро и тяжело дыша, — что, возвращаясь домой с Алексеем Александровичем, я объявила ему всё… сказала, что я
не могу быть его женой, что… и всё сказала.
Содержание было то самое, как он ожидал, но форма была неожиданная и особенно неприятная ему. «Ани очень больна, доктор говорит, что может быть воспаление. Я одна теряю голову. Княжна Варвара
не помощница, а помеха. Я ждала тебя третьего дня,
вчера и теперь посылаю узнать, где ты и что ты? Я сама хотела ехать, но раздумала, зная, что это будет тебе неприятно. Дай ответ какой-нибудь, чтоб я знала, что делать».