Неточные совпадения
Баснословный богач, или по крайней мере считаемый таковым, представитель древнего княжеского рода, чуть не потомок Рюрика,
князь Шестов был завидным женихом
в той
среде, где богатством и происхождением исчерпывается весь человек.
Мягкий по природе, воспитанный дома, не испытавший на себе влияния товарищеской
среды учебного заведения, созидающей характеры юношей, балованный сынок боготворившей его матери,
князь Виктор Васильевич Гарин вступил
в самостоятельную жизнь сперва юнкера, а потом офицера с смутными, неопределенными взглядами на жизнь, — без знания и конечно, без всякого умения распознавать окружающих его людей, и даже, странно сказать, без точного понятия о добре и зле.
На первых же порах его юнкерства, судьба и
среда столкнула его с
князем Шестовым, хотя они служили
в разных полках.
Богатый, образованный юноша естественно вырывался из своей
среды и, случайно сойдясь с
князем Виктором Гариным, попал
в дом его родителей, а через них
в другие дома великосветского Петербурга.
— Положим, но не он один и не главным образом. Прежде всего виновато воспитание
князя,
среда,
в которой он вырос, общество,
в котором он вращался. Судьба столкнула его с Гиршфельдом — последний этим воспользовался. Не будь Николая Леопольдовича — был бы другой; Гиршфельдов у нас много.
Неточные совпадения
— Я хочу видеть! — вскинулась генеральша. — Где этот портрет? Если ему подарила, так и должен быть у него, а он, конечно, еще
в кабинете. По
средам он всегда приходит работать и никогда раньше четырех не уходит. Позвать сейчас Гаврилу Ардалионовича! Нет, я не слишком-то умираю от желания его видеть. Сделайте одолжение,
князь, голубчик, сходите
в кабинет, возьмите у него портрет и принесите сюда. Скажите, что посмотреть. Пожалуйста.
Вот где нужно искать действительных космополитов:
в среде Баттенбергов, Меренбергов и прочих штаб — и обер-офицеров прусской армии, которых обездолил
князь Бисмарк. Рыщут по белу свету, теплых местечек подыскивают. Слушайте! ведь он, этот Баттенберг, так и говорит: «Болгария — любезное наше отечество!» — и язык у него не заплелся, выговаривая это слово. Отечество. Каким родом очутилось оно для него
в Болгарии, о которой он и во сне не видал? Вот уж именно: не было ни гроша — и вдруг алтын.
Онучины очень обрадовались молодому
князю: он был свежий гость из России и, следовательно, мог сообщить самые свежие новости, что и как там дома. Сергей Стугин был человек весьма умный и, очевидно, не кис среди мелких и однообразных интересов своей узкой
среды бомонда, а стоял au courant [
в курсе (франц.).] с самыми разнообразными вопросами отечества.
— Внушить ей, убедить… Посудите: что ей Лубков? Пара ли он ей? О, боже, как это ужасно, как ужасно! — продолжал он, хватая себя за голову. — У нее такие чудесные партии,
князь Мактуев и… и другие.
Князь обожает ее и не дальше, как
в среду на прошлой неделе, его покойный дед Иларион положительно, как дважды два, подтверждал, что Ариадна будет его женой. Положительно! Дед Иларион уже мертв, но это изумительно умный человек. Дух его мы вызываем каждый день.
Ольга Петровна. Я это предчувствовала и даже кольнула его этим: «Нельзя, говорю,
князь, требовать, чтобы все назначения делались по нашему вкусу. Мало ли чего человек желает, но не всегда того достигает!» Его немножко передернуло. «Английская, говорит, аристократия никогда не позволяет себе открывать такой легкий доступ новым людям
в свою
среду!» — «Позвольте, говорю, а Роберт Пиль и Д'Израэли?» — «Роберт Пиль и Д'Израэли и господин Андашевский две вещи разные: то люди гениальные!»