Прибавьте ко всему этому азиатскую хитрость, наблюдательность и предусмотрительность до ничтожных мелочей, которые часто во
время войны играют крупную роль, и вы должны будете признаться, что Россия имеет в японцах недюжинных и достойных её противников.
Если бы мой отец был убит кем-либо не во
время войны, по чувству злобы или с корыстною и иною целью, конечно я бы мог желать отомстить убийце, но на войне японцы лишь исполняли свой долг, и отец точно также, если не сам убивал, то это делалось по его распоряжению…
Неточные совпадения
— Писать? — удивился я. — На
войне? Во
время похода?
Ежечасно в него прибывают войска и отсюда, как из центра, радиусами разливаются на театр
войны, который, как известно, занял в настоящее
время огромное пространство.
Здесь только и говорится об угрожающем положении, которое приняла наша порт-артурская эскадра относительно сильно поредевших за последнее
время рядов японских морских сил, и полагают, что эта перемена ролей на море без сомнения отразится на дальнейшем ходе дел на сухопутном театре
войны.
Словом, все наши почтенные собеседники находят, что положение наше блестяще, и фазис в который в настоящее
время вступили военные действия, окончится полным поражением японцев и быстрым окончанием
войны.
По словам знатока в военном деле, в настоящее
время окончился первый, так сказать подготовительный период
войны, период наших тактических отступлений и, надо сознаться, некоторых неудач.
Всем начальникам отдельных частей роздана только что отпечатанная брошюрка, знакомящая их с главными основами японской тактики, насколько они выяснились за
время настоящей
войны.
— Если только это известие верно, — осторожно говорят они, — то это поражение японцев несомненно отразится на всём театре
войны, они начнут ещё более поспешно, бросив прикрывающие их действия демонстрации, стягиваться к Фынхуанчену… Порт-Артура им не видать, как своих ушей, а если они не сумеют уйти во
время в Корею, то им придётся скоро запросить пардону, и
война будет кончена не позднее сентября-октября месяца…
— Ковалевский безусловно человек выдающейся, беззаветной храбрости, — говорил мне адъютант 11 полка, — такие люди незаменимы на
войне, но в мирное
время с ним несколько тяжело.
В то
время, когда раненые и больные офицеры уже обжились в Харбине, и их воспоминания относятся к более ранним, всесторонне и много раз описанным эпизодам
войны, командированные являются со свежими новостями, находятся под их свежим впечатление и довольные сравнительным, так долго неиспытанным при бивачной жизни, харбинским комфортом, делаются общительнее и разговорчивее.
— Применять консервативный метод лечения, т. е. ограничиваться асептической повязкой и сравнительным покоем раненой части. Желательно было, конечно, при этом достаточное количество благоустроенных госпиталей не только в тылу армии, но и ближе к самому театру
войны и возможно удобное и покойное транспортирование раненых. Последнее оставляет в настоящее
время желать многого. Вы, конечно, знакомы с арбами и двуколками?
— Мне по этому поводу, — сказал молодой граф, — припоминается рассказ моего покойного отца, относящийся ко
времени русско-турецкой
войны.
Он был тогда молодым капитаном генерального штаба, участвовал перед объявлением
войны России Турции в сербско-турецкой
войне вместе с М. Г. Черняевым, а ко
времени объявления
войны находился в Кишинёве.
Во
время настоящей русско-японской
войны Ляояну снова пришлось играть выдающуюся роль, но уже в другом смысле.
Во
время русско-турецкой
войны, по словам её участников, в настоящее
время находящихся в рядах действующей армии, этой жажды газет не ощущалось.
Знаменитое «двадцатое число» и на
войне играет ту же роль, как и в мирное
время — жалованье служащими получается аккуратно.
Связь с этой женщиной и раньше уже тяготила его, а за
время войны Елена стала возбуждать в нем определенно враждебное чувство, — в ней проснулась трепетная жадность к деньгам, она участвовала в каких-то крупных спекуляциях, нервничала, говорила дерзости, капризничала и — что особенно возбуждало Самгина — все более резко обнаруживала презрительное отношение ко всему русскому — к армии, правительству, интеллигенции, к своей прислуге — и все чаще, в разных формах, выражала свою тревогу о судьбе Франции:
Так он очищался и поднимался несколько раз; так это было с ним в первый раз, когда он приехал на лето к тетушкам. Это было самое живое, восторженное пробуждение. И последствия его продолжались довольно долго. Потом такое же пробуждение было, когда он бросил статскую службу и, желая жертвовать жизнью, поступил во
время войны в военную службу. Но тут засорение произошло очень скоро. Потом было пробуждение, когда он вышел в отставку и, уехав за границу, стал заниматься живописью.
Дуалистическое религиозное и моральное воспитание, всегда призывавшее исключительно к смирению и никогда не призывавшее к чести, пренебрегавшее чисто человеческим началом, чисто человеческой активностью и человеческим достоинством, всегда разлагавшее человека на ангельско-небесное и зверино-земное, косвенно сказалось теперь, во
время войны.
Красавица собой, молодая вдова генерала, кажется, убитого во
время войны, страстная и деятельная натура, избалованная положением, одаренная необыкновенным умом и мужским характером, она сделалась средоточием недовольных во время дикого и безумного царствования Павла.
Неточные совпадения
В самое то
время, когда взаимная наша дружба утверждалась, услышали мы нечаянно, что объявлена
война.
Поэтому почти наверное можно утверждать, что он любил амуры для амуров и был ценителем женских атуров [Ату́ры (франц.) — всевозможные украшения женского наряда.] просто, без всяких политических целей; выдумал же эти последние лишь для ограждения себя перед начальством, которое, несмотря на свой несомненный либерализм, все-таки не упускало от
времени до
времени спрашивать: не пора ли начать
войну?
Сверх того, начальство, по-видимому, убедилось, что
войны за просвещение, обратившиеся потом в
войны против просвещения, уже настолько изнурили Глупов, что почувствовалась потребность на некоторое
время его вообще от
войн освободить.
В среде людей, к которым принадлежал Сергей Иванович, в это
время ни о чем другом не говорили и не писали, как о Славянском вопросе и Сербской
войне. Всё то, что делает обыкновенно праздная толпа, убивая
время, делалось теперь в пользу Славян. Балы, концерты, обеды, спичи, дамские наряды, пиво, трактиры — всё свидетельствовало о сочувствии к Славянам.
Это немножко похоже на убийство, но в военное
время, и особенно в азиатской
войне, хитрости позволяются; только Грушницкий, кажется, поблагороднее своих товарищей.