Неточные совпадения
— Говорили несколько раз. Но ведь
вы знаете,
какой он. «Спросите у аптекаря, а если у него нет, — у каптенармуса». Аптекарь говорит, — у него нет, каптенармус — тоже.
— Позвольте!
Вы это
знали,
как же
вы это могли допустить? — спросили мы.
— Но только пусть попробуют. У меня на них есть один документик. Давыдов дал китайцу три рубля, чтобы он подписался под счетом в 180 рублей, а тот по-китайски написал: «три рубля получил»; мне это другой китаец перевел… Пусть попробуют! Но только
вы понимаете,
какие они подлецы! Сейчас в строй меня переведут! И они отлично
знают, что я этого боюсь…
«Давыдов, — говорит, —
вы знаете,
какой гешефтмахер, содрал с меня по 1 р. 80 к. — ну, а я
вам, себе в убыток, уступлю по 1 р. 60 к.»
— Но
вы понимаете,
какие подлецы! Я
знаю все их проделки, а мне ничего от них не перепадает! Помните, в Суятуни у нас бывал делопроизводитель полка: ему заведующий хозяйственной частью полка платит за молчание сто рублей в месяц, да еще есть другие доходы…
—
Вы знаете, я думаю, главный врач стесняется, не
знает, в
какой форме мне предложить! — догадывался он. — На днях я буду иметь с ним объяснение.
Вы знаете,
как неясны и запутанны военные законы, контроль каждую минуту может признать ту или другую трату незаконной, — и деньги будут взысканы с меня.
— Офицер не может быть трусом, — резко сказал генерал. — И приказа главнокомандующего я нарушить не могу. Подумайте и дайте
знать в штаб,
какой вы полк выбираете.
— Одна. — Она ответила голосом,
как будто из другого мира. Глаза смотрели неподвижно, — огромные, темные, средь темных кругов. —
Вы знаете, я заказала в Мукдене гроб и хотела сдать его на поезд, отвезти в Россию… Гроб не поспел, так на поезд не приняли… Не приняли… Станцию уже бросали.
— А позвольте, ваше превосходительство,
узнать, где
вы были во время боя? — крикнул худой, загорелый капитан с блестящими глазами. — Я пять месяцев пробыл на позициях и не видел ни одного генерала. Где
вы были при отступлении? Все красные штаны попрятались,
как клопы в щели, мы пробивались одни! Каждый пробивался,
как знал, а
вы удирали!.. А теперь, назади, все повылезли из щелей! Все хотят командовать!
— То есть позвольте! — резко и значительно произнес он. —
Вы ведь, я думаю,
знаете обязанности офицера? Если полковника тронут хоть пальцем, мы с
вами,
как офицеры, обязаны заступиться за товарища!
— Определить,
как вы знаете, начало туберкулезного процесса мы не можем; до появления каверн нет ничего определенного. Но подозревать мы можем. И указание есть: дурное питание, нервное возбуждение и пр. Вопрос стоит так: при подозрении туберкулезного процесса что нужно сделать, чтобы поддержать питание?
— Ну, а — какой же иной смысл? Защита униженных и оскорбленных, утверждение справедливости? Это рекомендуется профессорами на факультетских лекциях, но,
как вы знаете, практического значения не может иметь.
С англичанином,
как вы знаете, знакомство завязать трудно; но вот через два месяца, кончив срок лечения, мы все в области гор, всходим компанией, с остроконечными палками, на гору, ту или другую, все равно.
Неточные совпадения
Купцы. Так уж сделайте такую милость, ваше сиятельство. Если уже
вы, то есть, не поможете в нашей просьбе, то уж не
знаем,
как и быть: просто хоть в петлю полезай.
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул!
какого туману напустил! разбери кто хочет! Не
знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если
вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Хлестаков. Да что? мне нет никакого дела до них. (В размышлении.)Я не
знаю, однако ж, зачем
вы говорите о злодеях или о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем другое, а меня
вы не смеете высечь, до этого
вам далеко… Вот еще! смотри ты
какой!.. Я заплачу, заплачу деньги, но у меня теперь нет. Я потому и сижу здесь, что у меня нет ни копейки.
Городничий (запальчиво).
Как ни се ни то?
Как вы смеете назвать его ни тем ни сем, да еще и черт
знает чем? Я
вас под арест…
Городничий (делая Бобчинскому укорительный знак, Хлестакову).Это-с ничего. Прошу покорнейше, пожалуйте! А слуге вашему я скажу, чтобы перенес чемодан. (Осипу.)Любезнейший, ты перенеси все ко мне, к городничему, — тебе всякий покажет. Прошу покорнейше! (Пропускает вперед Хлестакова и следует за ним, но, оборотившись, говорит с укоризной Бобчинскому.)Уж и
вы! не нашли другого места упасть! И растянулся,
как черт
знает что такое. (Уходит; за ним Бобчинский.)