Неточные совпадения
— Ишь ты! — насмешливо выговорил Гришка и стал глядеть вбок на Ваньку. — А ты, дяденька, нам отрапортуй: правда ли, что Александр Ильич, как еще молоденький
был, чем там ни на
есть проштрафился в Питере и как, ровно слыхали мы, под присмотром жил у себя в вотчине?.. Еще
перед тем, как ему жениться…
В спальне, сидя уже одетым
перед туалетным зеркалом, Александр Ильич медленно расчесывал бороду, разделяя ее на две большие пряди. Даже и при таких занятиях он не мог не думать… Фатовства в нем не
было. Он видел в зеркале красивое лицо мужчины с тонким профилем, еще молодое, способное произвести впечатление не на одну женщину…
Тогда она привлекла его милым, неправильным лицом, лаской глаз, задушевностью своего теплого голоса и еще больше трогательным преклонением
перед его личностью,
перед всем, что
было в нем и что исходило от него.
Лет пятнадцать — двадцать
перед тем он, наверное,
был менее сдержан.
Худощавая, своеобразная фигура Ахлёстина выделялась
перед ним на фоне кресла, обитого светлою старинною материей. Он часто двигал свободною правою рукой: лицо его смеялось, а в глазах
была какая-то смесь мечтательности и юмора с чисто русским оттенком.
— Мотивам! — подхватила она и близко-близко пододвинулась к нему, с лицом, искаженным натиском страстной горечи и негодования. — Так я вам объявляю, что я вижу ваши мотивы насквозь. И презираю их, — слышите? — от глубины души моей презираю! И
буду принимать кого мне угодно. Довольно рабствовать
перед вашею личностью. Я здесь, в этом доме, такая же хозяйка, как и вы.
Да, она имеет право отстаивать свою личность… Постыдно
было бы рабски преклонять
перед ним шею, когда он сказал:"Ты такого-то господина не
будешь принимать", — или отвечать, как крепостная:"Слушаю, Александр Ильич, как вам угодно".
Это имя — "Ихменьев" — значило для нее совсем не то, что десять дней назад. Он
был поводом той ужасной сцены… Но Антонина Сергеевна, принимая его, исполнила свой долг
перед собственной совестью.
Муж
перед отъездом
был к ней особенно внимателен, с каким-то новым оттенком уклончивой снисходительности, точно он хочет показать ей, что считает ее достойною сожаления истеричною женщиной, с которою он не может уже ставить себя на одну доску.
— Я никому не противоречу! — сказала Антонина Сергеевна и прибавила: — К maman я поеду
перед обедом. Она ведь любит, чтобы я
была всегда в туалете… И для нее теперь слишком рано.
— Погоди, Нина!.. Минуточку… Я не успела сказать тебе… Твой дядя… князь Григорий Александрович… должен
быть скоро… Я его просила
перед отъездом заглянуть… И про ваш приезд ему известно… Я очень хотела бы, чтобы и Александр застал его у меня.
Но так как вы сами изволили сейчас сказать, что сословного духа у нас на Руси нет и развиваться ему нельзя, то служба по представительству
есть как раз та гражданская повинность
перед страной, о которой проповедовали вы, князь, — повинность имущего и более просвещенного класса!
Но она поняла все-таки, что это такое. Уже не в первый раз, в этот приезд, она замечала, что везде, где она бывает, — модная забава: подыскивать"словечки", вычитывать их из юмористических листков, может
быть, сочинять,
передавать друг другу, записывать, как когда-то записывали рецепты для варки варения или соленья грибов.
Еще три дня назад она прочла в газетах, что в пользу"Фонда"
будет вечер в зале Кредитного общества, посвященный памяти умершего, за год
перед тем, знаменитого писателя. В программе значилось до восьми номеров:
были стихи, воспоминания о покойном, краткий биографический очерк, несколько отрывков в исполнении литераторов и двух актеров. Она в тот же день заехала в книжный магазин и взяла себе одно место.
Перед Ихменьевым ей
было стыдно. Он имел право смотреть на нее, как на трусливую и двоедушную барыньку, тайную сообщницу теперешних видов и посягательств своего супруга.
— Пользоваться вашими связями и, когда можно, помочь горюну… не мне, — оговорился он с усмешкой. — Я за себя клянчить не
буду…
Есть не мало людей в миллион раз худшем положении… Я совсем начистоту скажу… Мужу вашему
перед вами совестно… Он не
будет злобствовать, если вы, помимо его, облегчите участь икса или игрека… Ведь, если я не ошибаюсь, сестра ваша за господином Нитятко?
А она сознавала, что в ней нет никакого умения ладить с такими людьми… Она жизнь свою провела в преклонении
перед одним человеком и хранила в душе трепетную веру в его идеалы, сторонилась всего, что
было враждебно ее символу веры, и теперь, накануне полного нравственного банкротства, чувствовала себя беспомощной выйти из колеи, как женщина своей эпохи, как любящая жена и мать.
Это чувство она могла объяснить себе стыдом за мужа, но к стыду присоединялось и другое, она готова
была защищать мужа, выставить его
перед этим честным и скромным тружеником в самом выгодном свете. Любовь к мужу еще не выели итоги последних недель.
Она сидела на ручке кресла и нервно переводила дыхание. Точно молотком по голове били ее эти возгласы властного человека, почуявшего, что
перед ним может открыться широкая дорога ценою уступок, без которых нельзя
быть тем, чем он хочет
быть.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. У тебя вечно какой-то сквозной ветер разгуливает в голове; ты берешь пример с дочерей Ляпкина-Тяпкина. Что тебе глядеть на них? не нужно тебе глядеть на них. Тебе
есть примеры другие —
перед тобою мать твоя. Вот каким примерам ты должна следовать.
Теперь, как виноватая, // Стою
перед соседями: // Простите! я
была // Спесива, непоклончива, // Не чаяла я, глупая, // Остаться сиротой…
Гаврило Афанасьевич, // Должно
быть, перетрусился, // Увидев
перед тройкою // Семь рослых мужиков.
Оно и правда: можно бы! // Морочить полоумного // Нехитрая статья. // Да
быть шутом гороховым, // Признаться, не хотелося. // И так я на веку, // У притолоки стоючи, // Помялся
перед барином // Досыта! «Коли мир // (Сказал я, миру кланяясь) // Дозволит покуражиться // Уволенному барину // В останные часы, // Молчу и я — покорствую, // А только что от должности // Увольте вы меня!»
«Уйди!..» — вдруг закричала я, // Увидела я дедушку: // В очках, с раскрытой книгою // Стоял он
перед гробиком, // Над Демою читал. // Я старика столетнего // Звала клейменым, каторжным. // Гневна, грозна, кричала я: // «Уйди! убил ты Демушку! //
Будь проклят ты… уйди!..»