Неточные совпадения
Но Палтусов
сам не начинал разговора о
себе. У него
был на это расчет. Калакуцкий — для первых ходов — казался ему
самым лучшим рычагом. Нюх говорил Палтусову, что он нужен этому «ловкачу», так он называл его про
себя и под этой кличкой даже заносил в записную книжку о Калакуцком.
— Идея прекрасная, Сергей Степанович! — выговорил он и встал со стаканом в руке. Глаза его обежали и светелку с видом на пестрый ковер крыш и церковных глав, и то, что стояло на столе, и своего собеседника, и
себя самого, насколько он мог видеть
себя. — У вас
есть инициатива! — уже горячее воскликнул он и поднял стакан, приблизив его к Калакуцкому.
Ходит он и ждет звонка. Из кабинета проведен воздушный звонок. Это не нравится Викентию: затрещит над
самым ухом, так всего и передернет, да и стены портит. В эту минуту, по его расчету, Евлампий Григорьевич
выпил стакан чаю и надел чистую рубашку, после чего он звонит, и платье, приготовленное в туалетном кабинетике, где умывальник и прочее устройство, подает ему Викентий. Часто он позволяет
себе сделать замечание: что
было бы пристойнее надеть в том или ином случае.
С его губ не сходила усмешка, брови не сдвигались… Алексей Тимофеевич не почувствовал
себя сильно обиженным. Он часто говорил: «На то и газетки, чтобы
быль с небылицей мешать». В статейке имени его не стояло, но намеки
были ясные. Подсмеивались над славянолюбием и «квасным» патриотизмом и его племянника и его
самого.
Его не жалела жена. Берта подавала ей разные части туалета. Марья Орестовна надевала манжеты, а губы ее сжимались, и мысль бегала от одного соображения к другому. Наконец-то она вздохнет свободно… Да. Но все пойдет прахом… К чему же
было строить эти хоромы, добиваться того, что ее гостиная стала
самой умной в городе, зачем
было толкать полуграмотного «купеческого брата» в персонажи? Об этом она уже достаточно думала. Надо по-другому начать жить. Только для
себя…
Только
самые простые купцы, «как
есть из русских», входившие в ограду без шапок и осеняя
себя крестом, казалось, соболезновали его кончине.
Детей у ней не
было! Обуза — дети, а без них какая тоска, как она копается в
самой себе… Тогда — кровная живая цель, не нужно изводиться в едкой и себялюбивой заботе о том, как бы мужа вывести на дворянскую дорогу, тревожиться всякой ничтожной газетной статейкой.
Тут же положена им
была еда и поставлено блюдечко с питьем. Песцы ищут тепла. Вели они
себя тихо и зимой все больше спали. Эта семья считалась любимцами старухи. Остальных держали на кухне, на русской печи. С них обирали пух, чистили его, отдавали прясть, а
сами вязали платки, косынки и целые шали на продажу в Ножовую линию и в галереи на модные магазины. Цены стояли на это вязанье хорошие. Их продавали за привозной товар с Макарьевской ярмарки, нижегородского и оренбургского производства.
Она
сама пела и аккомпанировала
себе на арфе.
Есть две старушки, им можно каждый вечер читать и слушать
самое себя.
Завтра же она поедет к Жозефине. А если та завалена работой, так к Минангуа… Хочется ей что-нибудь побогаче. Что, в
самом деле, она
будет обрезывать
себя во всем из-за того, что Виктор Мироныч с"подлыми"и"бесстыжими"француженками потерял всякую совесть? Да и в
самом деле — для фирмы полезно. Каждый
будет видеть, что платье тысячу рублей стоит. А ее знают за экономную женщину.
И Анна Серафимовна никогда не сознавала так резко разницу между
собой и Палтусовым. Как ни возьми, все-таки он барин. Вот титулованная барышня небось привлекает его. Понятно. А что бы мешало ей
самой привлечь к
себе такого мужчину? Ведь она ни разу не говорила с ним задушевно. Он,
быть может, этого и ждет. Разговор их во время кадрили не клеился. В шене [Фигура в танцах (от фр.: chaîne — цепь).], после шестой фигуры, Анна Серафимовна не захотела участвовать. Палтусов повел ее в дамский буфет.
Импровизованный ресторан наполнялся. Охотников засесть с
самого начала вечера за столы явилось очень много. Дам еще не
было. Трактирным воздухом сейчас же запахло. Наемные официанты внесли с
собой суету клубной службы и купеческих парадных поминок у"кондитера". Столовую уже начал обволакивать пар… Свечи горели тусклее.
И желание его видеть стало расти в Марье Орестовне с каждым часом. Только она не примет его в спальне… Тут такой запах… Она велит перенести
себя в свой кабинет… Он не должен знать, какая у нее болезнь. Строго-настрого накажет она брату и мужу ничего ему не говорить… Лицо у ней бледно, но то же
самое, как и перед болезнью
было.
Она ему рассказала опять про свою страсть к театру. В консерваторию поступать
было уже поздно, сначала она ходила к актрисе Грушевой, но Палтусов и его приятель Пирожков отсоветовали. Да она и
сама видела, что в обществе Грушевой ей не следует
быть. Берет она теперь уроки у одного пожилого актера. Он женатый, держит
себя с ней очень почтительно, человек начитанный, обещает сделать из нее актрису.
Жутко
себя чувствует Иван Алексеевич. Всего неприятнее ему то, что он
сам не может разъяснить
себе: как он, собственно, относится к своему приятелю? Считает ли его жертвой, или подозревает, или просто уверен в растрате? Палтусов говорил с ним в таком тоне, что нельзя
было не подумать о растрате. Только приятель его смотрел на нее по-своему.
Иван Алексеевич на улице выбранил
себя энергически. И поделом ему! Зачем идет в трактир с первым попавшимся проходимцем? Но"купец"делался просто каким-то кошмаром. Никуда не уйдешь от него… И на сатирический журнал дает он деньги; не
будет сам бояться попасть в карикатуру: у него в услужении голодные мелкие литераторы. Они ему и пасквиль напишут, и карикатуру нарисуют на своего брата или из думских на кого нужно, и до"господ"доберутся.
…Нетрудно предвидеть, что далее пойдет таким же образом: обыватель-коммерсант все больше
будет прибирать Москву к рукам и
сам волей-неволей
будет поддерживать и высшую культурную жизнь города, между тем как сословные обитатели Поварской, Арбата, Сивцева Вражка и других дворянских местностей, если они останутся все с тем же духом сословной реакции, обесцветят
себя до полного вырождения…"
— Это она второй раз запивает, — когда Михайле выпало в солдаты идти — она тоже запила. И уговорила меня, дура старая, купить ему рекрутскую квитанцию. Может, он в солдатах-то другим стал бы… Эх вы-и… А я скоро помру. Значит — останешься ты один, сам про себя — весь тут, своей жизни добытчик — понял? Ну, вот. Учись
быть самому себе работником, а другим — не поддавайся! Живи тихонько, спокойненько, а — упрямо! Слушай всех, а делай как тебе лучше…
Неточные совпадения
Хлестаков. Ты растолкуй ему сурьезно, что мне нужно
есть. Деньги
сами собою… Он думает, что, как ему, мужику, ничего, если не
поесть день, так и другим тоже. Вот новости!
Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет, а о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы не читаете писем:
есть прекрасные места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю и описал бал в
самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя, милый друг, течет, говорит, в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет…» — с большим, с большим чувством описал. Я нарочно оставил его у
себя. Хотите, прочту?
По осени у старого // Какая-то глубокая // На шее рана сделалась, // Он трудно умирал: // Сто дней не
ел; хирел да сох, //
Сам над
собой подтрунивал: // — Не правда ли, Матренушка, // На комара корёжского // Костлявый я похож?
— Не знаю я, Матренушка. // Покамест тягу страшную // Поднять-то поднял он, // Да в землю
сам ушел по грудь // С натуги! По лицу его // Не слезы — кровь течет! // Не знаю, не придумаю, // Что
будет? Богу ведомо! // А про
себя скажу: // Как выли вьюги зимние, // Как ныли кости старые, // Лежал я на печи; // Полеживал, подумывал: // Куда ты, сила, делася? // На что ты пригодилася? — // Под розгами, под палками // По мелочам ушла!
Стародум(целуя
сам ее руки). Она в твоей душе. Благодарю Бога, что в
самой тебе нахожу твердое основание твоего счастия. Оно не
будет зависеть ни от знатности, ни от богатства. Все это прийти к тебе может; однако для тебя
есть счастье всего этого больше. Это то, чтоб чувствовать
себя достойною всех благ, которыми ты можешь наслаждаться…